Кремль 2222. Легенды выживших

— Ты мне не указывай, да? — Черные капли солнцезащитных очков дрогнули. На «савеловского» уставился ствол АК. — Дома указывать будешь, как и кому первому конину жрать. Торопишься, что ль?

Можно было и не спрашивать — торгаш явно торопился. Интересные дела. Итак, какой у нас расклад по данному конкретному случаю? В наличии имеются: два «темных» маркитанта, охраняющих переход через Садовое кольцо, вертлявый нервничающий уберменш, явно с Савеловского, и с ними три девки. Одну из которых, совершенно безропотную, он отдает в качестве оплаты. Странная и удивительная картина, натюрлих.

Если у торгаша нет с собой червонцев, то о чем оно говорит? Мужичок явно где-то напакостил и теперь жаждет скрыться по ту сторону одного из кругов нашего А-да. Готов поспорить вон на ту чернулю с большой грудью, что за ним по пятам уже летит карательная зондеркомманде его бывших компаньонов и дружков. И чего же, интересно, он такого у них спер, что не побоялся ухода в совершенно незнакомый ему край?

— Берешь? — Савеловский тоскливо посмотрел на маркитанта в очках. — Ну?

— Беру-беру… — тот почесал переносицу. — Всех и оптом. Бесплатно.

А, шайссе, следовало ожидать. Вот тебе и неписаные законы, и все прочее. Деревянный приклад напарника «темного» быстро поздоровался с головой незадачливого беглеца. Та черноволосая, одетая в пончо, среагировала сразу. Всадила напавшему нож, выхватив его из широкого рукава. Второй «темный» отпрыгнул назад, поднимая автомат и нажимая на спуск. Простучала короткая очередь. Ох, хомо-хомо, как же вы друг друга любите-то.

Маркитанта я убил выстрелом из АПСа, попав тому прямо в голову. А вот из женщин удалось спасти только чернавку. Ей пуля попала в плечо, выдрав знатный кусок мяса, но оставив в живых. Во всяком случае, до того как я притащил ее в бункер.

Сейчас:

Рвача бросило на ребро развалившейся кирпичной кладки. Внутри опального старшины что-то хрустнуло и, чавкнув, захлюпало. Хотя почему что-то? До хирургических познаний Вертера мне, несомненно, далеко, яволь. Но и того, что есть в голове, вполне хватило понять: ребра у Рвача сломались к такой-то матери. И не просто сломались, а пробили острыми краями обломков левое легкое. То-то он и хрюкнул, выдавив из себя хрип. А чавкнула, разорвавшись на несколько кусков, селезенка. Странновато услышать ее на таком расстоянии, рихтих, но уж как вышло.

Ничего удивительного в таких травмах не было. Как еще может сложиться, если тебя ударил конечностью «Раптор», пусть даже и слегка? Что силы не занимать плотоядной механизированной скотине, что твердости старым кирпичам. Молодцы были старые мастера. Крошка, конечно, полетела во все стороны, смешавшись с кровью Рвача, но стена устояла, не развалилась.

Откуда на нас свалилась эта дрянь? Ответа у меня нет. Запах ее я не почувствовал, как ни странно. То ли из-за изменившегося ветра, то ли шибко я занят был. Ну, что поделать, брезгую отливать на виду у кого-либо. Пришлось отойти в небольшой закуток между тесно стоящими домами. А там, как на грех, оказался труп какого-то бедолаги. Уже совершенно несвежий. Вот тухлятинка и перебила аромат остатков давно гниющего мяса в стальной пасти и ржавого запаха свернувшейся крови недельной давности, оставшейся на биороботе.