Кремль 2222. Марьина Роща

– Я думаю, их кровожадность поддерживается вождями нарочно. Вообще, все развитие «новых людей» сдерживается. Нео же не дураки, они очень восприимчивы ко всему новому и быстро учатся. Взять хотя бы Корра. Как быстро ты научила его правильно говорить.

Нео… Дарг вдруг поймал себя на мысли, что впервые сказал о своем народе – «они». Четко разделил себя и их. Как бы провел черту, за которой, со стороны нео, осталось все самое плохое и гнусное. Людоедство, уничтожение слабых, культ крови и силы, вообще – все дикарское. Так, наверное, и было, но… Вот, славный Коротышка Корр со своей трогательной дружбой, он кто? Несомненно – дикарь, но…

– Я знаю, и ты знай, милый, – в мире нет ничего черно‑белого, – словно в ответ на непростые мысли юноши, тихо промолвила Раста. – Нет однозначно плохого, злобного, как нет и однозначно хорошего и доброго. Мир состоит из оттенков, и разобраться в них дано немногим. Очень и очень немногим.

– Я разберусь, – прошептав, Дарг крепко обнял девушку за плечи. – Ради себя самого, ради тебя… ради нас с тобою. Даже ради того же Корра! Что ты так странно смотришь, милая?

В жемчужно‑серых глазах Расты вспыхнуло стойкое удивление, а приглушенный голос зазвучал, как всегда, нежно… но с неким затаенным вопросом.

– Ты, кажется, собрался жить для других, милый Дарг? Совсем, как древние боги.

Глава 4

Упавшие листья тихо шуршали под ногами влюбленных, серебристый свет месяца выхватывал из ночной темноты черные силуэты деревьев и остатки могильных плит. Молодые люди снова гуляли по старинному кладбищу, наслаждаясь тишиной и друг другом.

– С чего ты взял, что это – могилы? – тихо спросила Раста. В ее жемчужных глазах отразились золотистые звезды. – Просто холмики. Да и тех – почти нет.

Дарг посмотрел в небо, на светлый месяц, окруженный загадочным мерцанием далеких звезд:

– Так… Чувствую. А кладбище это заброшено задолго до Последней войны. До сих пор о нем разное рассказывают. Передают из уст в уста. Говорят, будто когда‑то давным‑давно, в старину, древняя царица Елизавета встретила похоронную процессию, и от этого печального зрелища у нее вдруг сделалось расстройство чувств. В тот же день она подписала указ об устройстве “в пристойных местах” за границей города мест для захоронений. Так вот и здесь было устроено первое московское кладбище, названное по имени освященной на нем церкви Святого Лазаря – Лазаревским.

– Как складно ты говоришь, – восхитилась девушка. – Прямо – древний оратор.

Молодой человек потупился:

– Это не я – складно. Это чьи‑то слова… Я ж говорю – из уст в уста. Потом на месте этого кладбища устроили танцплощадку. Ну, место такое, для танцев, еще называли – дискотека. Верно, использовали для танцев какие‑то диски.

– Виниловые, – эхом откликнулась Раста. – Еще называли – грампластинки. На них записывали музыку. Разные танцы – танго, вальс, рок. Интересно было б попробовать их станцевать, верно?

– С тобой – да!

Влюбленные остановились под ветвистой липою, обнялись и принялись целоваться, жадно и долго, до тех пор, пока не каркнула укоризненно усевшаяся на ветку ворона.

– Вот ведь, раскаркалась, – засмеялась девчонка‑киборг. – Интересно, как она нас видит? Хотя, не особенно‑то темно – месяц, вон, звезды. Хорошо как кругом! Красиво, тихо. Как будто и нет рядом ни НИИТЬМы с их излучателем, ни маркитантов с роботами, ни нео, ни дмитровских вормов с дампами, ни всякой другой твари… Одни мы с тобой. Ты – и я.

– Ты – и я, – целуя девушку, прошептал Дарг. – Как славно гулять здесь с тобой! Слушать пение далеких птиц и шелест листьев. Ощущать дуновение ветерка… и тепло твоих губ.

– А ты становишься поэтом, милый.

– Ах, кабы знать, кем я вообще становлюсь? – молодой человек немного помолчал, согревая руки любимой своим дыханием, а затем продолжил: – Одно истинно – в этом повинна ты!

– В чем, в чем повинна?

– В том, что я меняюсь, милая! – взволнованно воскликнул Дарг. – Все то, что раньше мне нравилось и будоражило кровь, нынче ничуточки меня не трогает. Ни поединки, ни пиры, ни все такое прочее. Лишь бы только видеть твои глаза, ощущать, что ты здесь, рядом! Что я в любой момент могу дотронуться до тебя, достаточно лишь протянуть руку.

– Я тоже хочу, чтобы мы были вместе, – Раста опустила дрожащие ресницы и порывисто дернулась. – Всегда! Слышишь? Всегда. Я… я не просто железка, нет. В меня много вложили… я умею чувствовать, умею мечтать… умею любить, наконец! Да‑да, умею… Один человек когда‑то любил меня… и мне казалось, я тогда любила его… Или даже не казалось, просто в тот момент я чувствовала себя именно так.

– Что стало с этим человеком? – шепотом поинтересовался сын вождя.

– Он погиб. Я рассказывала.

Девушка закусила губу – чувства захлестывали ее, лились через край, что было бы слишком не только для боевого киборга.

– Погиб там, в Коломне, защищая меня… впрочем, не только меня…

– Коломна?

– Там красивая крепость, там люди… свободные люди! Они примут нас, Дарг, – голос киборга дрожал, наливаясь холодным убежденьем и силой. – А здесь нельзя больше оставаться. Вождь Тварр, наверняка, уже знает о наших отношениях.