Кремль 2222. Митино

– Ну, что это за штука такая? Почему она проходы открывает в Куполе?

– А, вон ты о чем… – наконец понял Казимир. – Ну, чего там именно намешано, я не в курсе, но видел несколько раз, как с помощью этих колбочек шамы проходы создают. Вот и стащил несколько, когда бежал – потому что знал, что возвращаться придется.

– Надо же, – удивился Игорь. – А отец Филарет рассказывал, что шамы могут силой мысли проходы в Куполе открывать.

– Я отца Филарета, конечно, уважаю, – с трудом скрывая раздражение, произнес седовласый дружинник. – Да только он о шамах знает куда меньше моего – хотя бы потому, что это я, а не он прожил с тремя старшими кровопийцами без малого десять лет! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я все видел своими собственными глазами – как они вот так же к Куполу подходят, как швыряют эту склянку в него… И бегут они в открывшуюся дырку так же, как мы с тобой!

– Да верю я, верю, – буркнул Игорь. – Чего ты завелся? Просто удивляюсь, что даже такие сильные мутанты не могут с Куполом совладать, а какая-то жижа в колбе – может.

– Ну, видать, не предусмотрели чего-то его создатели, раз нашелся способ, – успокаиваясь, пожал плечами Казимир. – Я тебе, опять же, по опыту скажу – все не предусмотришь. В целом-то идея работает. А то, что пара-тройка человек или мутантов через границу иногда перескакивает – так это, как твой любимый отец Филарет говорит, неизбежная погрешность, во!

Последние слова седовласого дружинника заставили Игоря в деталях вспомнить лекцию, посвященную как раз таки удивительному Куполу.

«Да ей-богу отец Филарет говорил, что шамы способны через него проходить безо всяких зелий!..»

Стрелец покосился на Казимира.

«С другой стороны, зачем бы ему врать?»

Поймав его взгляд, седовласый дружинник выпрямился и шагнул к Игорю.

«Опять уму-разуму учить будет?» – мелькнула мысль.

Но оказалось, что Казимир подошел к нему не за тем. Сунув руку в карман потрепанной куртки, он вытащил еще две склянки с мутным раствором и протянул их светловолосому стрельцу.

– На, держи.

– Это еще зачем? – удивился Игорь, с опаской глядя на колбы: если их содержимое так легко даже монолитный Купол растворяет, что оно может с обычным человеком сделать?

– Хочу, чтоб ты при себе пару таких держал… – Казимир шумно закашлялся, прикрыв рот свободным кулаком. – На всякий случай.

Их взгляды встретились, и Игорь сразу понял, куда клонит его товарищ: намекает, что из логово шамов оба они могут не вернуться. И в этих опасениях был резон. Как бы ни хотелось стрельцу верить в хороший исход, теперь, когда их дуэт оказался в Митино, вопрос, что называется, встал ребром. До берлоги кровопийц было уже рукой подать, а, значит, пора готовиться к самому худшему. Причем лучший вариант, на самом деле, не выжить, а как раз наоборот; погибшему ведь уже ничего не надо будет делать – ни обратно идти, ни пленников спасать, ни объясняться перед князем за свой дерзкий побег.

И потому надо в первую очередь думать, как бы не умереть, а во вторую – как действовать, если Казимир погибнет от лап шамов… или же снова попадет к ним под влияние.

«В общем, одна надежда – что кровопийцы нас не приметят», – подумал Игорь.

Чем ближе они подбирались к логову шамов, тем призрачней выглядели шансы на спасение пленников. И если поначалу стрелец еще верил в какое-то чудо, то теперь рассчитывал выполнить хотя бы «задачу минимум», а потом уже подключить к делу… да того же Громобоя с женой, если они, конечно, согласятся.

– Ты чего застыл? – одернул его Казимир. – Опять спина?

– А? – встрепенулся Игорь. – Нет, не спина. Прости, я… Да, конечно, я возьму эти колбы.

Он принял дары из рук седовласого дружинника и, подумав, спрятал их за пазуху.

– И поклажу свою возьми, – проворчал Казимир, мотнув головой в сторону грязно-коричневой сумки, которая валялась на асфальте неподалеку от того места, где сидел стрелец. – Не знаю, каким ты был дружинником до ранения, но сейчас ты, честно говоря, мало на что годишься.

Желваки на лице Игоря заходили ходуном. Он и сам чувствовал, что едва справляется с путешествием, а потому такие вот упреки только подливали масла в огонь – раздражали сверх всякой меры.

И все же стрелец промолчал – уже во второй раз за последние пять минут. Он снова напомнил себе, что Казимир уже дважды спас его от крупных неприятностей, и решил, что просто не имеет права вступать с ним в перепалку. Тем более – теперь, у самого порога шамовской берлоги.

Однако седовласый дружинник будто нарочно добавил к остальному еще пару едких фраз:

– Признаться, я жалею уже, что отправился с тобой в это путешествие. Только жизни зря положим, без толку.

И вот тут уж Игорь не вытерпел: резко, как мог, он взвился на ноги и вопросил:

– Сколько раз мне еще надо повторить, что я отважился на этот поход только из-за отца?

– Да не надо мне ничего повторять, – хмуро ответил на это Казимир. – Мне просто обидно, что мы с тобой ему ничем не поможем, а лишь напрасно умрем. Но, раз такая у нас судьба, то…