Кремль 2222. Одинцово

Освобожденный шайн, опершись здоровой рукой на луку седла, одним движением вскочил на фенакодуса. Вторая его рука покоилась в лубке, сделанном Свалочником из коры березы-мутанта, пары деревянных брусков и бечевы.

– Убирайтесь с нашей земли! – сказал ему напоследок Глебка, но шайн лишь скривился, и сразу пришпорил своего скакуна, сорвав его с места в карьер. За первым фенакодусом рванул и второй – с телом младшего брата Хана, завернутым все в то же полотнище и перекинутым через седло.

Они унеслись по дороге, земля на которой раскисла от пролитой крови.

Свалочник загнал вундервафлю на территорию поселка. Машину, собранную из металлолома, тут же окружила детвора, да и многие взрослые оказались не прочь поглазеть на диковинку. Гротескную и, честно говоря – такую же уродливую, как и сам Свалочник, конструкцию осматривали, ощупывали, нюхали почти неощутимый в задымленном воздухе шамиритовый выхлоп. Авто подтолкнуло взрослых к философским размышлении о былом величии предков, о том, сколько утрачено, и насколько призрачна надежда на возрождение цивилизации с центром в Одинцово, где живут по заветам предков, чтут Деда и Бабу и блюдут чистоту крови. Впрочем, сильно философствовать не было времени: работа не терпела отлагательств.

Лану вспомнилось, как жители кремлевской общины осматривали танк, который пригнал в крепость Данила в кульминационный момент битвы с нео и биороботами. Вундервафля, конечно, не танк, но и обнесенное частоколом поселение одинцовской общины – не кремлевская крепость.

Тело старейшины было отдано Друзьям Духов для подготовки к погребальному сожжению на капище. Глебка и «бояре» ушли совещаться.

– Идем с нами! – позвал паренек Лана, но тот покачал головой.

– У нас будет свой совет.

Глебка задрал нос.

– Ну… как знаешь!

На том и разошлись.

Лан раздобыл пару кувшинов пива и нашел Титана и Свалочника: те устроились на грудах ящиков, окружавших нужник, возле которого повязали убийцу старосты Емельяна. Странно было наблюдать, как пьет Свалочник: в его груди шумно булькало, точно пустую канистру наполняли.

– Что скажете, мужики? – спросил Лан, когда все утолили жажду и избавились от привкуса горелого во рту.

– А что тут скажешь? – пожал плечами Титан. – Пиво годное, гораздо лучше, чем наливали в Новоарбатовке…

– Да я не про пиво! – перебил киборга Лан. – Что нам делать дальше?

– А… – Титан потер свою лысину, размазывая по ней копоть. – Лично я приперся в такую даль только ради тебя и Мары.

– Но Мары здесь нет! Она не дошла до Одинцово. А Сияна и слышать не хочет о том, чтобы уйти со мной в Кремль.

– Само собой, – кивнул Титан. – Здесь ее дом, а община – ее семья. Она отродясь ничего, кроме изб и грядок, не видела.

– Я уже понял, – отмахнулся Лан. – Но если придет Максут-Хан, то Сияне конец. Либо чужбина и рабство – уж не знаю, насколько это лучше, чем смерть! – он немного подумал, почесал нос, а потом спросил: – Сколько патронов к «Печенегу» осталось?

– Один неполный короб, – ответил Титан. – Еще есть мой автомат и пара магазинов.

– Ага, – нахмурился Лан. – И у меня тоже патронов – с гулькин нос. На банду бы хватило, но на орду…

– Расслабься, братишка. Ты не можешь нести на себе все это, как атлант – небо. Надорвешься!

– Но когда старейшина услышал, что я из Кремля, он словно воскрес! – продолжил Лан. – У него что-то такое в глазах появилось… – Лан отчаянно подбирал нужные слова. – Он готовился вести войну в одиночестве, но внезапно он узнал, что не одинок. Он был словно сирота, который вдруг встретил родню. Он понял, что его община – это не жалкий островок человечества среди мутантов и тварей, которые жрут друг друга, а нечто большее!

Титан вопросительно вскинул брови.

– Когда-нибудь нам вместе возрождать Москву и другие наши земли, – сказал Лан. – Старейшина это понимал. Мы – как прутики в венике, которые не сломать, когда они вместе… вернее – мы можем стать такими… когда-нибудь… если выживем.

– Молодо-зелено, – ответил Титан. – Нам бы как-то до завтра дожить. А ты о каких-то отдаленных перспективах заливаешь.

– Так что же ты посоветуешь? – упер кулаки в бока Лан. – Уйти?

– А ты предлагаешь «за респект» отдать свои жизни за общину, с которой сам изначально собирался воевать? – Титан пожал плечами. – У этого Хана множество воинов, наверняка, найдутся и старинные стволы. Что мы сможем сделать? Мы погибнем вместе с этими приветливыми бородачами, которым ты неожиданно для меня взялся покровительствовать.

– Я ответил старейшине примерно то же самое, – нахмурился Лан. – Что же делать?.. Куда не кинь – всюду клин. Что не выбери – все равно проиграешь, – он повернулся к Свалочнику. – Ну, а ты что скажешь? Почему ты все время молчишь?

Свалочник кашлянул, в его груди булькнуло.

– Можно навесить на вундервафлю листовой стали. Получится броневичок, – проговорил он.

– Э-э, – протянул Титан. – Да вы, батенька, пьяны! Вам же вера не позволяет убивать!

– Зато позволяет рулить и жать на педальки, – улыбнулся Свалочник. Надо сказать, что улыбка была жутковатой, и походила она на оскал мертвеца.