Кремль 2222. Петербург

И зачем они сейчас трудились, растаскивая убогие лачуги по кусочкам, вполне понятно. Поживу чуяли. А так как с белковой пищей в постап-мире не очень, огромные твари прилагали массу усилий, хитрости и сноровки, чтобы прокормиться. В основном огромных рыб-мутантов жрали, вылавливая их из отравленных рек, но при случае и земными тварями не брезговали. Большие особи запросто могли подростка-нео закогтить. Чего уж тут говорить о людях.

Домишки же с явно рукотворными дверями и окнами явно указывали на присутствие людей, может, даже и не особо сильно мутировавших. Нео строить не любят, предпочитая найти более-менее сохранившиеся руины. Остальные человекоподобные и подавно. Хотя случаются исключения, типа Новоселок, но они, скорее, подтверждают правило. Муты строятся, лишь когда их сильно прижмет, в остальном это прерогатива людского рода.

Правда, не исключено, что в домах остались лишь трупы погибших от какой-нибудь инфекции, что нередко случалось в мире без лекарств, и мне тогда точно не имело смысла подвергать свою жизнь опасности. Гигантский рукокрыл далеко не безобидный хоммут. Убить его непросто, а вот разозлить – запросто.

Пока я размышлял, один из зубастых мутантов все-таки сумел разобрать крышу, сложенную из обломков бетонных панелей, и с победным клекотом выковырять оттуда добычу. Как я и предполагал, человекообразную, извивающуюся и вопящую дурным голосом.

Оставить такое без вмешательства мой личный моральный кодекс ну никак не позволил бы. Неоправданная обуза порой эти мои внутренние правила, но тут уж ничего не поделаешь. Всегда поступаю так, как считаю нужным, порой вопреки собственным интересам. Как сейчас, например.

Рубить летающих тварей из «миниганов» было нереально. Пулеметы, размещенные на мотоцикле, ориентированы только на работу по наземным объектам без возможности ювелирного прицеливания, так что зениток из них не получится. Из ППС по рукокрылам работать – смешно, для них пистолетные пули как для слона дробина. Да и далековато, деревенька метрах в трехстах будет от полуразрушенного, покрытого мхом дома, из-за угла которого я выглядывал. А вот из ВСК-94 пострелять по летающим тварям можно было попробовать. Заодно и оружие проверить, не зря ли заботливый прежний владелец для него дорогущий кейс заказывал.

Собрать ВСК для меня было делом нескольких секунд, благо практика имелась нехилая. Конечно, дефицитных патронов было жаль. Но это не значило, что орущего человекообразного нужно было оставить на прокорм чудовищам. Это значило, что стрелять придется в режиме «человек-оружие». В такие минуты я всегда вспоминаю слова Виктора Савельева по прозвищу Японец о том, что, если сердце ружья и сердце стрелка различаются, будет промах. Впрочем, он говорил, что это не его мысли, мол, это принцип японской школы ходзюцу Ватанабэ-рю. Но это неважно. Лично мне в последнее время эта простая цитата помогает быстрее настроиться на состояние, когда я чувствую себя пулей, выпущенной из оружия, которое держу в руках. Мистика? Возможно. Но мне как-то все равно, как назовут это состояние скептики. Главное, что оно работает, а остальное – просто чужие мнения, которые можно не принимать в расчет.

… А потом я просто послал себя в цель посредством быстрого, но плавного нажатия на спусковой крючок, почувствовал стремительный полет, и почти сразу перед моим лицом оказалась уродливая морда рукокрыла… А потом мир заполнила кровь. Но меня уже не было в том мире.

Это было похоже на разделение моего «я» на множество личностей. Я был одновременно и стрелком, и оружием, и пулей, вылетающей из ствола в облаке пороховых газов, и патронами в магазине, ждущими своей очереди. И сейчас я спокойно и экономно расходовал себя, каждым выстрелом превращая в кашу крошечный мозг очередной летающей твари. Мой палец еще только начинал жать на спуск ВСК-94, переводчик огня которого был поставлен на одиночные, а я уже знал, что не промахнусь. Вернее, знали все – я, мое оружие, мои патроны… «Мастер стрельбы из лука никогда не выпускает стрелы, не поразив цель…» Еще одна цитата из знаменитого трактата «Железная флейта», с которой меня познакомил Японец… Эти слова постоянно бились в моем мозгу в такт пульсу отдачи, снова и снова толкающей меня в плечо.

Думаю, жутковатое это состояние для того стрелка, что ощутит его в первый раз. С одной стороны, всё, чему тебя учили до этого другие люди, приучая к своей картине мира, верещит в тебе: «Это невозможно! Этого не может быть!!!»

Но в то же время вторая половина твоего «я», практик, сумевший выжить во многих передрягах, принимает твой личный мир таким, каков он есть…

И просто продолжает стрелять, каждой пулей поражая цель.