Кремль 2222. Север

Я сосредоточился. Надо было хорошенько собраться с силами, чтобы поднять безвольные руки и воткнуть тупой «Сталкер» под левое ухо. После чего останется подождать с полминуты, пока вернется моя старая подруга, почему-то оставившая меня и решившая прогуляться…

Но тут мне стало как-то впадлу резаться по методу овдовевших самурайских жен. Конечно, есть и другие методы отправить самого себя в Край вечной войны, но нехорошо оно как-то для мужика. Неправильно.

Я посмотрел на тянущуюся ко мне ложноножку, рывком перевернулся на живот, закусил губу до крови, чтобы не потерять сознание от страшного приступа ревущей боли внизу, вонзил пальцы свободной руки в мокрую от крови землю — и рванулся навстречу Полю смерти, занося нож для последнего удара. Если оно живое и лапки тянет, то, может быть, я сумею достать до его сердца. Потому что не дело, когда непонятная бесформенная тварь превращает живые существа черт-те во что…

Удара не получилось. Моя рука вместе со мной провалилась в чернильную, вязкую пустоту, напрочь лишенную звезд. Я точно знал на уровне животного подсознания — эта пустота была бесконечной, как космос, и безжалостно-равнодушной, словно океан. Бесполезно бороться против бесконечности, поглотившей тебя. Бесполезно и смешно…

Но откуда-то из глубин моей памяти, еще не успевшей раствориться в этой космической безбрежности, всплыли слова. Их произнес человек, в совершенно другой реальности носящий прозвище Японец…

«Бесполезно бороться с Пустотой. Можно лишь стать частью ее. Слиться с ней. И тогда ты поймешь, что нет ничего невозможного, ведь Пустота — это материал, из которого состоят все миры и вселенные. Правда, при этом ты постигнешь, что ничто происходящее не имеет значения в этих многочисленных вселенных. Ведь все, что происходит, это лишь часть Пустоты — вечной и незыблемой, как само время…»[1]

Признаться, тогда я ни хрена не понял в этих восточных бреднях…

А сейчас вдруг ощутил на себе.

И понял, что нужно делать.

А вернее — не делать…

С чернотой, окружавшей меня, не нужно было бороться. Борьба порождает ответную борьбу, а бороться с пустотой как минимум глупо. Нужно было просто стать ею. Раствориться в ней каждой клеткой, каждым атомом своего тела.

Почувствовать себя бесконечностью.

Космосом.

Пустотой…

Внезапно я понял, что вокруг происходит что-то не то. Наверно, так чувствует себя микроб, которого траванули антибиотиком. Только решил, понимаешь, размножиться делением и стать частью одного большого организма, как нечто в разы более могущественное резко прерывает твою кипучую деятельность, и ты вылетаешь из своего обретенного рая вместе с мокротой.

Пространство угрожающе сжалось вокруг меня — и я действительно почувствовал, что лечу…

И лишь чудом, на рефлексах успел сгруппироваться и не приложиться мордой об землю. Перекат — и я вновь стою на ногах, сжимая в ладони рукоять ножа.

На чем стою? На ногах???

Я с опаской посмотрел вниз.

Ноги. Мои. Стоят. Целые. И дырки на камуфляже нет в районе брюха. И крови на мне нет. Ни пятнышка на одежде, ни свернувшейся бурой капли на руках. Интересно, может, я все-таки в Краю вечной войны, и сейчас из-за колонны выйдет Ург, потирая лапки, и скажет: «Ну вот, хомо, я же говорил, что мы встретимся…»

Стоп. Бред. Вряд ли в Краю вечной войны те же декорации, которые я покинул будучи при смерти. Многочисленные трупы дампов никуда не делись. Так же чадили догорающие факелы, воткнутые в стены. И также мерно колыхалось, играя черным светом, Поле Смерти за моей спиной…

Самая неблагодарная скотина на свете — это человек. Даже если с ним и произошло чудо, то ему немедленно нужно узнать технологию этого необыкновенного происшествия. Докопаться до истины, разобрать эту истину по винтикам, попробовать на зуб и сделать глубокомысленный вывод: «Да не, херня, чудес не бывает». Наверно, за это наших прапращуров из рая и выперли. Чисто за вредность и за неверие в чудеса…

Мне, например, тут же на ум пришло продолжение заумной лекции Японца про Пустоту. Если вкратце, то мой кореш вещал примерно следующее, ковыряя вилкой в банке с тушенкой:

«Пустота не принимает неподготовленных. Для того чтобы стать ее частью, человеку необходимо пройти пять испытаний стихиями Огня, Земли, Ветра, Воды и самой Пустоты. И лишь тогда, возможно, Пустота примет его — если он, конечно, пройдет последнее, самое трудное и страшное испытание».

Угу. Похоже, я прям с ходу вперся в суть мироздания и решил стать ее частью. Ну меня и выперли, неподготовленного, зачем-то починив между делом…

Мой взгляд упал на нож, который я все еще сжимал в руке.

Вот это номер! Клинок «Сталкера» был целым и невредимым. Конечно, не «с нуля», видно, что он не на полке валялся, а работали им как нормальным боевым ножом в экстремальных условиях. Но при этом и заметно, что уход за «Сталкером» был соответствующий. На черном антибликовом покрытии — лишь несколько неглубоких царапин и едва видимые продольные потертости от кожаных ножен…

В голове мелькнула невероятная догадка. Я рванул ворот камуфляжа…