Кремль 2222. Тушино

– Пойдемте, провожу, – охотно вызвался стрелец.

Десятник кивнул, и русый воин, открыв дверь, первым нырнул в мрачную прохладу острога. Оказавшись внутри, Игорь невольно поежился, и это, конечно же, не укрылось от стрельца.

– Ночью здесь вообще холодрыга, – сообщил он тут же, шагая по лестнице вниз. – Зуб на зуб не попадает.

Дружинники промолчали, и наметившийся было разговор умер в зародыше.

Они прошли мимо двух глухих дверей и остановились у третьей. Игорю почудилось, что из–за предыдущей доносится чей–то рык, и он, поддавшись любопытству, уточнил:

– Там кто–то есть?

– Нет. Откуда? Пленники у нас тут – редкость, сами ж знаете.

– А звук такой… странный, – пробормотал Игорь, откровенно глазея на заинтересовавшую его дверь. – Надо же…

– Давай, не отвлекайся, – нахмурился Захар. – Чем к шорохам всяким прислушиваться, лучше думай, чего у прихвостня вадимовского спрашивать.

– Так я это… уже, – соврал Игорь.

На самом деле он плохо представлял себе, что спрашивать у наемника. Единственное, что хотел знать Игорь – это живы ли опальный маркитант с его братцем–подельником или уже давно горят в аду? Но пленник, судя по их первому разговору, с этим помочь как раз таки не мог.

«Впрочем, чего гадать, если наемник – вот он, за этой дверью?» – подумал Игорь, глядя на возящегося с замком стрельца.

В крохотной камере было еще холодней, чем в коридоре. Пленник сидел в углу, дрожа всем телом, а зубы его громко отбивали барабанную дробь. Руки и ноги его были связаны; только поэтому, видимо, он не бросился к вновь прибывшим, едва услышал скрип замка.

– Заб–б–берите меня отс–с–сюда, – взмолился он, продолжая клацать челюстями.

Игорю тут же вспомнился нейромантский «Рекс» – био тоже вечно так делал, правда, не из–за мороза, а из–за разболтавшихся от времени шарниров. Собственно, за это Громобой и прозвал своего «питомца» Щелкуном.

«Где вы сейчас, интересно? – с тоской подумал дружинник. – Живы ли вообще? Щелкун–то наверняка, а вот Громобой…»

И снова воспоминания овладели им и потащили его сознание обратно в прошлое. Изрядно поредевший после встречи с био отряд наемников покидал поле брани, Игорь стоял на коленях рядом со связанным побратимом, а «Рекс», с бесчувственным нейромантом в зубах, уносился прочь по широкой улице. Это было совсем недавно, двух недель не прошло, а потому те сцены не успели забыться, потускнеть. Игорь отлично помнил боль и отчаяние, которые переполняли его, когда он вопил био вслед: «Громобой!». Чуть позже дружинник нашел на поле брани шнурок с шестеренкой, который нейромант, как амулет, носил на шее, и, разумеется, оставил находку себе – как память о странном друге, помогшем ему вернуть побратима и груз… похоже, даже ценой собственной жизни.

Рука Захара, легшая к нему на плечо, отвлекла от мыслей.

– Эй, ты тут? – обеспокоенно поинтересовался десятник.

– Да, да, здесь, – пробормотал Игорь, стыдливо пряча взгляд.

Негоже дружиннику витать в облаках, особенно в такой важный момент. Хуже было б в мысли удариться прямо во время сечи. Вот бы нео порадовались, если б он вдруг застыл, будто статуя, с занесенным над головой мечом, и рассеянным взглядом уставился в никуда…

– Я вас снаружи тогда подожду, да? – уточнил стрелец.

Он, судя по всему, хотел вернуться на поверхность и погреться на солнышке.

– Давай, – кивнул Захар, и русоволосый вышел за дверь, даже не взглянув в сторону пленника. Был этот стрелец, стороживший острог, каким–то совсем безразличным, скучающим. Наверное, поэтому его и отрядили охранять заключенных – камеры большую часть времени пустовали, и надзирать тут было не за кем, так что годились сюда даже подобные, апатичные, носители D–гена.

– Я же тут ок–к–колею… – нетерпеливо проскрипел пленник.

– А ты что же, думал, будешь тут за гостя дорогого? – фыркнул Захар, презрительно глядя на бугая сверху вниз. – Таким, как ты, у нас здесь головы рубят обычно. Как предателям рода человеческого.

Пленник снова поежился – на этот раз явно не из–за холода, а из–за страха; представил, наверное, как его ставят на колени и как меч палача несется к его незащищенной шее, и ужаснулся.

– Времена сейчас лихие, – пробормотал бугай дрожащим от волнения голосом. – Вы вот в Кремле от напасти мутантской хоронитесь, а там, снаружи, спасаемся, кто во что горазд.

В беседе он, кажется, малость согрелся, по крайней мере, зубами стучать перестал и даже немного разрумянился.

– И с нео якшаться – это, видно, тоже способ спастись, да? – едко поинтересовался Захар.

– Кондрат давал крышу над головой, консервы, – отозвался пленник. – Мы его защищали. Так и жили. А в дела его я не вникал. Нео, понятно, никто из нас не любил. Да и Вадим их, конечно, не любил, но терпел, потому что с ними было проще, чем супротив них.

– Все это пустой разговор, – вставил Игорь. – Рассказывай давай, где сейчас Вадим находится, иначе я первый буду ратовать за то, чтоб тебя казнили.

– Да говорил же я уже там, в развалинах – я с Вадимом почти и дел не имел, в основном Кондрата держался! – горячо воскликнул бугай.