Кремль 2222. Тушино

Но Дети Механизмов рассудили иначе. И вот теперь их ожившее божество снова шагает по Зоне, стремясь отправить к праотцам всех встреченных нео.

«Подвиг, который нужен только мне самому… Даже Бо от него уже ни холодно ни жарко! А до других мне и дела нет…»

Хотя он, пожалуй, лукавил. Где–то в глубине души нейромант по–прежнему изнывал от обостренного чувства справедливости. Стоило ему представить, что кто–то теряет возлюбленную точно так же, как он сам, и руки беглого стаббера тотчас сжимались в кулаки.

«Не время и не место для таких мыслей. Сосредоточься».

В первой комнате, к счастью, никого не было. Медленно перешагнув через обломок стены, Громобой остановился и прислушался. Далеко не все путешествующие по московской Зоне люди знали, о сколь многом может она рассказать, если уметь воспринимать ее странную бессловесную речь. С каждым шорохом, с каждым робким звуком столица раскрывалась перед нейромантом, словно бутон розы–мутанта…

Однако сейчас Громобой слышал лишь отголоски того, что творилось у него за спиной, а вот из коридора и прочих комнат не доносилось, кажется, ни звука.

«Возможно, улица заглушает помещение, – не стал обольщаться нейромант. – Не расслабляемся…»

Ладони его были уже влажными от пота, рукояти выскальзывали из них, но бородач продолжал упрямо сжимать пальцы. Потерять оружие сейчас, перед лицом возможной опасности, было смерти подобно. Хмурый и сосредоточенный, Громобой побрел вперед, стараясь не наступать на осколки стекла и прочий хлам, разбросанный по полу. Кого нейромант ожидал тут встретить? Шамов? Может, там, в коридоре, все обрушилось в Провал, откуда наружу забрасывает «удочки» богомерзкий Удильщик? Или крысособаки доедают нерасторопного ворма…

Впрочем, пока все шло более–менее неплохо: Громобой был по–прежнему жив, а мутанты, коль таковые вообще тут имелись, не спешили выбираться из своих нор.

Коридор, судя по всему, тоже пустовал. Нейромант пошел вперед, в противоположном от Красного поля направлении, попутно заглядывая в комнаты. Никого. У Щелкуна снаружи тоже все было спокойно, но это, конечно же, не значило, что следует расслабляться. Ситуация могла поменяться в любое мгновение.

Коридор заканчивался еще одним дверным проемом. Громобой перешагнул через порог… и замер, задрав голову к потолку.

Это был просторный зал, крыша которого находилась на высоте шести метров, не меньше. И вот там, вверху, вцепившись когтями в балки перекрытий, головами вниз спало около двух дюжин взрослых, довольно крупных рукокрылов.

У нейроманта сердце упало в желудок.

«Надо же, как мне везет – забрел прямо в гнездо нетопырей!»

Бородач инстинктивно попятился и споткнулся о тот же пресловутый порог. Возможно, будь Громобой в лучшей физической форме, он бы смог удержать равновесие. Но руки и ноги его были слабы, и потому нейромант неуклюже плюхнулся на пятую точку, прямо в кучу строительного мусора. Шум, который сопутствовал его падению, заставил некоторых рукокрылов заворочаться, но, как будто, никто так и не проснулся. Благодаря Бога за то, что уберег его от обидного фиаско, Громобой оперся на руки и поднялся. При этом он старался не шуметь, ведь теперь, когда мутанты встревожены, разбудить их было даже проще, чем прежде. О чутком слухе рукокрылов ходили легенды.

«Пока мне везет, – думал нейромант, пристально взирая на тварей, продолжающих спать. – Но это не может длиться бесконечно…»

Взгляд его шустро перепрыгивал с одного рукокрыла на другого… пока не уставился прямо в открытые глаза одного из мутов. Они были совершенно черные и смотрели безо всякого выражения, однако Громобой буквально обмер на месте.

Он прекрасно знал, что теперь произойдет, а потому, не теряя времени даром, бросился наутек.

От чудовищного визга, казалось, лопнут барабанные перепонки. Громобой не видел, но догадывался, что происходит у него за спиной – все остальные рукокрылы, разбуженные боевым кличем собрата, уже распахнули глаза и с минуты на минуту наверняка ринутся в погоню за одиноким путником, имевшим глупость заглянуть к ним «на огонек».

«Правда, очень скоро они поймут, что я совсем не одинок… лишь бы не слишком поздно!»