Кремль 2222. Тушино

Никогда прежде светловолосый дружинник не думал, что обрадуется появлению крысособак, но сегодня был как раз тот редкий случай. Подняв голову, Игорь увидел, как из двух придорожных зданий выскакивают и несутся к дружинникам мутировавшие псы. Из основной массы обычных, в общем–то, крысособак особенно выделялись три особи. Светловолосый дружинник прищурился. Ну да, точно. Все три явно «прожглись» в Красном поле. Перед внутренним взором мелькнула сцена из прошлого – тот самый момент, когда такая же псина сбила с ног Громобоя. Не окажись рядом Игоря с автоматом, нейромант, скорей всего, умер бы от клыков не в меру ретивой твари.

Митрофан, заревев, бросился навстречу крысособакам, его примеру последовали и другие. Засверкали клинки мечей, с протяжным скрежетом покинувших тесные заплечные ножны. Игорь скрипнул зубами, но огнестрел за пояс убрал: как ни хотелось побыстрей разобраться с тварями, в такой сутолоке он с куда большей долей вероятности подбил бы своего, чем юркую псину, снующую под ногами фенакодусов.

«Хотя Громобой бы такого подхода не одобрил, да…»

Десятник, на правах предводителя, направил скакуна к самой громадной твари, которая, видно, была в стае за вожака. Меч блеснул острой кромкой в свете заходящего солнца. Казалось, все кончено, и сейчас предводитель крысособак развалится на две половинки. Но прожженный пес оказался куда проворней обыкновенного и легко избежал размашистого удара Прокофия.

– А, чтоб тебя! – рявкнул десятник, явно не ожидавший такого поворота.

Изворотливый вожак мутантов нырнул под брюхо фенакодуса и яростно впился в него. Скакун заорал дурным голосом и заплясал на месте, задрыгался, пытаясь сбросить прицепившуюся крысособаку. Однако пес держался крепко, понимая, что дать себя скинуть равносильно самоубийству. Прокофий, ругаясь благим матом, спешно спрыгнул с раненого фенакодуса и обрушил клинок на подлую хищную тварь. На сей раз удар достиг цели – обезглавленное тело, содрогаясь в конвульсиях, рухнуло на потрескавшийся асфальт и там продолжило трястись, заливая полотно дороги мутно–бурой кровью. Однако фенакодуса уже было не спасти – до того жуткими оказались его раны. Фыркая, скакун завалился набок, засучил ногами, однако ничего уже не мог поделать и сдох прежде, чем его хозяин встретил на клинок очередную подбежавшую тварь.

«Ну хоть сам выжил!» – отметил Игорь про себя.

Пару мгновений спустя он уже был в одной линии с Митрофаном и прочими дружинниками. Еще через несколько секунд верный меч светловолосого разведчика рассек воздух и перерубил пополам хребет зазевавшейся крысособаки. Та умерла с истошным, почти человеческим криком, но Игорь отметил это лишь мимоходом, уже отбивая атаку новой твари.

Один из прожженных псов умудрился сбить Прокофия с ног, однако на помощь к нему подоспел дружинник Святополк, лихим ударом снесший муту голову. Опоздай он хоть на мгновение, и отряду пришлось бы выбирать нового предводителя. Сбросив с себя окровавленный труп, Прокофий живо вскочил и снова с ревом бросился в атаку, своим примером задавая тон схватке.

К счастью для разведчиков, потеряв трех своих лидеров, крысособаки заметно стушевались и уже не столь остервенело бросались на вооруженных людей. По прикидкам Игоря изначально их было около трех десятков, потому–то, видимо, они и напали. Но теперь, когда добрая треть отправилась на тот свет, пылу в действиях мутантов поубавилось. Десять секунд, двадцать, может, полминуты – и оставшиеся в живых твари бросились наутек, поняв, что против отряда им не сдюжить. Кое–кто из дружинников хотел устремиться вдогонку, однако Прокофий велел всем сохранять позиции. Гоняться за проворными мутантами в планы десятника точно не входило – были у них задачи и поважней.

– Все целы? – спросил предводитель, когда последняя крысособака, скуля, скрылась за углом здания, откуда совсем недавно появилась их стая.

Разведчики, оглядываясь по сторонам, ответили нестройным хором.

– Тогда вперед, – удовлетворенно кивнув, сказал Прокофий.

Он двинулся в том направлении, где находилось Тушино, когда его окликнул Митрофан:

– Возьми моего фенакодуса, чего ты пешком?

– Я своего скакуна потерял, негоже чужого брать, – буркнул Прокофий.

– Но ты ж десятник! Как это ты – и без коня? – уперся Митрофан.

– А ты тогда как? Пешком? – смерив его взглядом, спросил десятник.

– Ну а что? Мне так даже привычней. Ты ж знаешь, Прокофий, как я к езде верхом отношусь. Да и скакун мой еле держится, я так–то в последнее время раздобрел.

Митрофан усмехнулся, и это немного разрядило ситуацию: все были напряженные и собранные после боя, но шутка лысого здоровяка заставила улыбнуться даже самого десятника, едва избежавшего смерти в зубах прожженных крысособак. Игорь посмотрел на верзилу с куда большим уважением, чем прежде. Да, возможно, этот парень не блистал умом, но, по крайней мере, его странная беззаботность и дружелюбие внушали окружающим некий оптимизм. Для поддержания боевого духа подобные люди были жизненно необходимы.