Кремль 2222. Тушино

Впрочем, гарантий, что их альянсу суждено случиться, конечно же, не было никаких. Вполне возможно, Природа, узнав, что «Рексом» управляет именно Громобой, пришла бы в ярость и попыталась убить его вместе с «питомцем». Так не лучше ли опередить ее и первым нанести удар…

«Если это, конечно, не Бо».

Но почему, если Природа – это Бо, она не узнает его, своего благоверного, стаббера Грома? Почему обращается к нему «хомо», а не «любимый»? Неужто борода и потрепанный наряд до того изменили его внешность?

«Зря я надеюсь, – подумал нейромант, продолжая бежать. – Это точно не она…»

Между ног у него пронеслось нечто махонькое и круглое. Кажется, это был лысый еж – мелкий и практический безобидный мутант. Громобой удостоил его лишь мимолетным взглядом.

Вот коридор закончился, и нейромант влетел в просторный зал, окна которого были заколочены. Что сразу бросилось в глаза, несмотря на царящую внутри полутьму – тут имелась обстановка настоящей жилой комнаты. Громобой даже опешил немного, когда увидел диван у стены и кресло, стоящее рядом с огромным покосившимся шкафом, который находился в самом углу. Брови взлетели на лоб, когда нейромант глянул себе под ноги и обнаружил на полу старый, в дырах, но вполне симпатичный ковер. А ведь был еще и стол, овальный, о трех ножках, с двумя пустыми чашками на нем. У одной чашки не доставало ручки, другая, казалось, в любую секунду могла развалиться на две половины – поверхность ее покрывала паутина глубоких трещин. Но общей картины эти мелочи не портили.

«Что это, ее дом? – с удивлением подумал нейромант. – Неужто она действительно живет прямо здесь, посреди Тушино?»

– Чего ты хочешь, хомо? – снова услышал он до боли знакомый голос у себя в голове.

Она сидела в самом темном углу, на потрепанном кресле–качалке. Нейромант не сразу разглядел хозяйку из–за полумрака. Солнечного света, который пробивался через щели между досками на окнах, катастрофически не хватало, чтобы рассмотреть незнакомку в деталях. Громобой подался вперед, но она выставила перед собой руку, призывая его остановиться.

– Чего ты хочешь, хомо? – снова, в который уж раз, повторила Природа.

Громобой скрипнул зубами. Он готов был голову дать на отсечение, что это Бо. Голос ее был практически лишен интонаций, но и имеющихся хватало, чтобы понять, кто перед ним. Вряд ли злой дух мог их воспроизвести с такой поразительной точностью. Очень вряд ли…

– Бо, – тихо позвал нейромант. – Это я, Гром.

Фигура в кресле–качалке вздрогнула. Медленно, незнакомка повернула голову и уставилась на непрошеного гостя.

– Бо… Гром… Это кажется мне знакомым… но я не могу вспомнить, с чем связаны эти слова.

– Ну как же? Бо – это ты, а я – это Гром… – принялся объяснять бородач, но она снова вскинула руку.

– Довольно! У меня нет времени играть в эти игры! Я должна расправиться с механизмами! Все, что связано с механизмами, должно быть уничтожено!

Щелкуну было несладко, но он держался. Громобой видел, как обезумевшие мутанты бросаются на ящера, невзирая на многочисленные раны. Но сейчас его мало волновал био, пусть и неоднократно выручавший его из беды. Сейчас нейромант мог думать только о возлюбленной, которая будто бы канула в Красном поле больше года назад, но теперь, кажется, сидела перед ним, слегка покачиваясь в кресле взад–вперед. Он чувствовал, что это – она самая, но сама она, похоже, не помнила ничего из своего прошлого.

– Я знаю, почему ты ненавидишь механизмы, – сказал нейромант уверенно.

– Я тоже знаю, – с усмешкой сказала она. – Потому что я – Природа. А механизмы убивают природу. Я должна защитить себя. Защитить своих детей…

– Все это чушь, Бо, – беззастенчиво заявил Громобой. – Ты ненавидишь механизмы потому, что мы прежде жили в месте, где им поклоняются все, от мала до велика.

– Мы? Жили? О чем ты, хомо?

Природа хмыкнула, но как–то очень неуверенно, как будто засомневалась. Громобой почувствовал это и, вдохновленный, продолжил:

– Мы жили с тобой в месте, которое зовется Зона трех заводов. Там мы встретились и… полюбили друг друга.

– Я никогда не полюбила бы Дитя Механизмов! – раздраженно воскликнула она.

Он открыл рот, чтобы возразить ей, как вдруг доски, которыми было забито окно, содрогнулись так, словно в них врезался таран. Нейромант вздрогнул и резко повернул голову на звук.

– Кто сюда ломится? – вопросил он, снова обращаясь к Природе. – Кто–то из твоих… детей?

– Чего ты хочешь, Дитя Механизмов? – проигнорировав его вопросы, простонала собеседница. – Для чего ты пришел?

– Я искал союзницу, – честно ответил нейромант, – а нашел утраченную любовь.

В окно ударили вновь – сильней, чем прежде. Доски жалобно захрустели.

– Я даю тебе последний шанс, Дитя Механизмов, – сквозь стиснутые зубы процедила Природа. – Последний шанс уйти, пока я тебя не уничтожила. Все, что связано с механизмами, должно быть уничтожено…