Кремль 2222. Тушино

Игорь спешился и наспех размялся. Миха последовал его примеру, а потом они пошли в разные стороны, оставляя за спинами отряд. Захар провожал побратима хмурым взглядом: он явно не слишком хотел отправлять друга на передовую, но не отправить значило проявить недоверие, а этого десятник желал еще меньше.

Лоб Игоря покрывала испарина.

«Душно‑то как, после этого проклятого дождя…»

Он ступал осторожно, боясь, что шум шагов привлечет внимание мутантов, коль таковые действительно сидят в заброшенном доме слева от затуманенной дороги. Подумав, разведчик вытащил из‑за пояса пистолет и теперь сжимал его в правой руке, готовый напичкать свинцом любого, кто осмелится выйти к нему навстречу. Запястье до сих пор полностью не оправилось после встречи с армированной дубиной. Как ни лечил его Игорь с помощью покой‑травы и чудодейственного пластыря, слушалась кисть плохо и постоянно ныла. Но стрелять с левой руки лучше было и не пробовать, уж больно плачевный мог выйти результат, что‑то вроде «пять раз выстрелил – попал лишь раз». Вот и приходилось мириться с болью – для собственной безопасности и экономии боеприпасов.

Достигнув ближайшего угла, выложенного из рыжего кирпича, ныне поблекшего, Игорь вжался в стену спиной и невольно поморщился, когда зашуршала звеньями кольчуга.

«Она‑то меня и выдаст с головой!» – подумал он про себя.

Впрочем, разгуливать по московской Зоне в одной рубахе не осмелился бы даже самый бесшабашный дружинник – конечно, от прямого попадания из арбалета она не спасет, но от скользящих ударов меча – вполне. Двигаясь вдоль стеночки, Игорь беспрепятственно достиг окна и замер, чтобы перевести дыхание. Он не был напуган – скорей, просто взволнован, как, впрочем, и всегда во время рейда. Стоило Игорю выйти за пределы кремлевских стен и оказаться в Зоне, и пульс его учащался, а в голову начинали лезть самые разные мысли – в основном, конечно же, дурные. Тревога покидала дружинника только по возвращении домой, когда за спиной закрывались городские ворота, и все напасти оставались за ними, снаружи.

Отец говорил, что это нормально, что все боятся, а лучшие – так больше прочих, просто не показывают своего волнения окружающим, дабы не сеять панику. А поскольку родитель славился, как весьма дельный разведчик, Игорь старался вести себя так же: хладнокровный снаружи, но вечно сомневающийся внутри.

Ему почудилось, или внутри действительно послышался какой‑то шорох. Дружинник замер и навострил уши, но ничего не услышал. Он уже хотел выйти из‑за стены и, перемахнув через подоконник, забраться внутрь, когда шорох повторился. Игорь снова превратился в статую, но теперь он не спешил. И, в итоге, оказался вознагражден: вслед за шорохом он услышал и звук шагов – робких и тихих, будто ребенок, только‑только научившийся ходить, шагал по палубе раскачиваемой волнами лодки.

«Значит, там действительно кто‑то есть?» – понял разведчик.

Он повернул голову и с тоской уставился туда, где за пеленой тумана должен был скрываться отряд. Дать сигнал? А не слишком ли рано? Может, там лысый еж бродит, прокорм добывает, а Игорь тут панику поднимать собрался… Не лучше ли сначала убедиться, что внутри действительно сидит какой‑нибудь оголодавший мутант, и только потом звать подмогу?

Впрочем, забираться в здание прямо сейчас Игорю тоже хотелось едва ли. Для начала он решил хотя бы осторожно заглянуть в окно, чтобы оценить, насколько велика опасность.

Медленно, стараясь не звенеть кольчугой, Игорь повернулся к дому лицом и, столь же неспешно, выглянул из‑за стены. В комнате, находящейся прямо за окном, кажется, никого не было. Осмелев, дружинник шагнул влево и окинул помещение зорким взглядом. На полу были гнилые сломанные доски, иной строительный мусор и овальное черное пятно, оставшееся, видимо, от некогда истлевшего костра. Пепел, которым стали поленья, давно разметал по дому неугомонный ветер, так что оставалось только догадываться, когда и кто устраивал тут привал. Главное, что устраивали не сегодня, а, значит, скорей всего, уже давно ушли.

Вдруг он услышал звук шаркающих шагов. Игорь напрягся. Звук доносился будто бы из коридора, и разведчик завороженно уставился на дверной проем, ожидая, что в него с минуты на минуту влетит какая‑нибудь одичавшая зверюга, вроде прожженной в Красном поле крысособаки. Двух подобных псин Игорь уже встречал прежде, в Строгино, и вполне допускал, что такие же могут слоняться и по соседствующему с тем районом Тушино.

Но источник шума не спешил показываться на глаза. Закусив нижнюю губу, Игорь еще раз оглянулся через плечо, на завесу тумана, которая не давала рассмотреть оставленный позади отряд. Может, вернуться за подмогой? Да нет, ну там вряд ли что‑то опасное, небось, какая‑нибудь мелочь, вроде того же ежа. Надо самому слазать да посмотреть, прежде чем поднимать тревогу.