Кремль 2222. Волоколамское шоссе

Тимур шагнул вперед. И остановился. Он вдруг вспомнил слова старшины: «Будь осторожен, Тимур, очень прошу. Иначе не выживешь». Так и сказал: «Будь осторожен, Тимур».

– Тим‑мур, – еле слышно прошелестело в воздухе. – Тим‑мур, помоги.

У него подкосились ноги. Что‑о‑о???

– Тим‑мур, помоги мне.

Голос доносился словно со дна могилы. И все‑таки… Это не могло быть совпадением. Раненый звал его. Но кто мог знать его, Тимура, здесь – в трех‑четырех километрах от Капитолия, почитай, в лесу, среди развалин?

И еще. Если его звали по имени, значит, его сейчас видели. Но как и откуда?

Сам Тимур никого не видел. Может быть, этот раненый видит его сквозь траву? Тимур сделал несколько осторожных шагов, напряженно вглядываясь в заросли кустов и высокой травы вдоль левой обочины. Ну, где же он?

– Эй, ты где?! – выкрикнул Тимур.

– Здесь, – прошелестело над травой.

– Где здесь?

– Около стены.

– Я не вижу тебя.

– Подойди ближе.

Тот, кто звал его, рассуждал вполне здраво. Только вот вел себя, как человек‑невидимка. И голос звучал еле‑еле. Впрочем, если он потерял много крови…

Тимур продвинулся вперед еще на несколько шагов. И снова остановился. Он не хотел приближаться к развалюхе. Странно все как‑то… И тут его осенило. Если раненый зовет его по имени, то Тимур тоже должен его знать. Как же он раньше об этом не сообразил?

– Эй, ты кто? – спросил Тимур.

– Сергей я.

– Какой еще Сергей?

– Да Латыпов же…

Тимур оцепенел. Это уже выходило за все рамки разумного. «Как старшина мог здесь очутиться? – лихорадочно закрутилось в голове. – Он же вернулся в Капитолий. Это как же он сумел меня опередить? Бегом, что ли, несся?.. Впрочем, почему бегом? На фенакодусе запросто мог обогнать, если ехал по улицам через Северное Тушино. По той самой дороге, по которой ходили обозы с данью лесных людей. И по которой я сам пробирался неделю назад в составе отряда.

Старшина упоминал, что Хранители могут направить в рейд разведгруппы. Это что же получается? Латыпов вернулся в Капитолий, и ему велели отправиться в разведку? Так, что ли? Пока я пешком шел по берегу реки, а потом по той длинной улице, разведгруппа проехала другой дорогой и оказалась здесь раньше. Вместе с Латыповым. А потом… Потом, видимо, на них кто‑то напал. И старшина теперь тяжело ранен и зовет меня. А я все не осмелюсь прийти на помощь. Хотя, если подумать, на моем месте любой бы начал сомневаться».

– Эй, старшина! – позвал Тимур.

– Что?

– Ты как сюда попал?

– С разведгруппой. Хранители направили в рейд. Но на нас напали… Тим‑мур, я умираю. Помоги…

Он не мог больше сомневаться. Не имел права. Какие еще нужны доказательства? Да, голос немного странный. Тимур не узнавал его. Но он и доносился еле‑еле. Кто знает, как меняется голос тяжелораненого?

Тимур вытащил меч и, держа его перед собой, медленно двинулся по направлению к развалюхе. Пройдя несколько метров, вспомнил о «ярыгине». Он практически не пользовался огнестрельным оружием и сделал за всю жизнь лишь несколько выстрелов. Да и то на учебных занятиях. Однако пистолет придавал уверенность. А ее Тимуру, если честно, сейчас ох как не хватало.

Помешкав, он переложил меч в левую ладонь, взяв «ярыгина» правой. Тимур не был двуруким. Благодаря упорным тренировкам, он умел пользоваться левой рукой почти с тем же эффектом, что и правой. Но лишь в том случае, когда речь шла о холодном оружии.

Например, писать и рисовать левой рукой он не умел. Ну и стрелять, разумеется, тоже. Даже и не пробовал никогда.

– Тим… скор… умир…

Раненый уже не говорил, а выдавливал из себя слова, обрывая окончания. Похоже, что силы покидали его с каждой секундой.

– Сейчас, старшина, я иду, – пробормотал Тимур и ускорил шаг.

Он по‑прежнему не мог обнаружить раненого, но перестал ломать голову над этой странностью. На место недоверию и настороженности внезапно, будто в сознании переключили тумблер, пришли противоположные чувства – сострадания и желания помочь. И он неожидано для себя вдруг так заторопился, что едва не перешел на бег.

Около стены валялись горкой куски битого кирпича. Прямо на обломках рос густой и развесистый куст шиповника. Несмотря на конец весны, его уже вовсю покрывали продолговатые листы ядовито‑зеленого цвета. Слишком ядовитого. А из‑под них высовывались острые фиолетовые шипы.

И хотя Тимур никогда не видел шиповника без колючек, но эти пятисантиметровые шипы показались ему неестественными. А вдобавок, еще и длинные ветви при приближении Тимура начали изгибаться в его сторону. Ни дать ни взять старые приятели, жаждущие заключить друга в тесные объятия. Нет уж, только поцелуев ему не хватало!

Тимур хорошо знал, что такое кустарники‑кровопийцы, умело мимикрирующие под разные растения. Поэтому он решил взять вправо, чтобы обогнуть подозрительный куст на безопасном расстоянии. Но, запнувшись о погнутый прут арматуры, споткнулся и шлепнулся на землю. Надо же, ротозей!

Чертыхнувшись, Тимур тут же вскочил. Поднял голову. И увидел ИХ.