Кремль 2222. Волоколамское шоссе

Он вытянул перед собой ладонь и даже, для наглядности, плюнул на нее. Все дампы дружно засмеялись. Тим тоже хихикнул – за компанию. Хотя на самом деле понял лишь про то, что их будет ждать позор – если вернутся без голов. Тогда полгода придется питаться объедками. А вот про самок и ладонь он ничего не понял. Но уточнять постеснялся. Тем более что Бум хлопнул его по плечу и сказал:

– Не дрейфь, Тим. Шкоро штанешь наштояшим дампом.

Бума, как и других салаг, предупредили о том, что ни в коем случае нельзя относиться к Тиму, как к хомо. Мол, Тим хотя и хомо, но ненормальный и неполноценный. Потому что мать у него хомо, а отец – настоящий дамп. Короче говоря, Тим мутант и полукровка. Какое‑то время рос среди хомо, но отбился от них. И теперь, потеряв память, думает, что он дамп.

И нормально – пусть так думает. Хорошие бойцы клану нужны. Если Тим проявит себя во время охоты, то пройдет обряд посвящения и станет настоящим дампом. Потому что для дампов не важно, кто и кем родился. Имеет значение лишь то, кем ты себя считаешь и осилил ли соответствующее испытание.

Так ранее объяснил молодняку ситуацию по поводу Тима лично вождь Бужыр. Ну а когда вождь что‑то объясняет, то лучше понять сразу и быстро. Потому что повторного объяснения не последует. Зато последует мучительная смерть в тесных объятиях плюща‑удава – для тех, кто с первого раза не понял и посмел нарушить указания вождя.

Поэтому салаги изо всех сил делали вид, что Тим свой парень. И старались ему подсказывать, если он чего не понимал. Потому что в септе есть закон – один за всех и все за одного. А Тим, вроде бы, драться умел. Да и вообще был очень крепким мутантом и, судя по всему, не уступал в силе многим нео.

Так что, пусть считает себя дампом, если хочет, – примерно так думали молодые «мусорщики». А там посмотрим, как он себя поведет в настоящей схватке…

* * *

Становище дампов размещалось на берегу затона, который со временем образовался на месте соединения русла Москвы‑реки с руслом Большого Канала – после того, как часть Канала выше последнего шлюза пересохла. Покинув территорию клана рано утром, септ салаг перебрался на лодке на другую сторону затона и двинулся вдоль берега на север.

Их путь лежал мимо бывшей транспортной развязки – там, где бетонное русло Канала пересекало Волоколамское шоссе. До нее семерка добралась за пару часов, можно сказать, прогулочным шагом. Дампы хотя и волновались, но при этом ощущали внутренний подъем – они впервые вышли на охоту без сопровождения бывалых воинов и могли себе позволить небольшие вольности. Раньше ведь их постоянно одергивали и даже могли влепить оплеуху, а теперь они сами с усами. Как тут не прибалдеть от избытка сил и свободы?

Сначала двигались вдоль русла Канала. Оно на этом участке давно пересохло – после того как в результате боевых действий были взорваны шлюзовые ворота средней и нижней камер, и вода из них схлынула в Москву‑реку. А вот сегментный затвор верхней камеры шлюза сохранился. Поэтому эта часть Канала – от верхних ворот и до шлюза Водохранилища – была по‑прежнему заполнена водой, превратившись со временем в озеро. Дойдя до него, дампы остановились.

Озеро за минувшие годы заросло по периметру осокой и ивой, и кое‑где даже заболотилось; а летом еще и сильно высыхало. Но сейчас, в конце весны, воды было полно, и она едва не переливалась через верхний затвор в высохшее русло. Место это, в целом, считалось у «мусорщиков» относительно безопасным. Но по берегу озера они без особой нужды старались не ходить. В первую очередь, из‑за многочисленных дендромутантов, коварно росших вперемешку с обычными деревьями и кустами.

А еще водоем с недавних пор облюбовали квазимухи, устроив где‑то в окрестностях свое гнездовье. Попасть под атаку охотящегося роя, пожалуй, круче, чем напороться в тупике на дюжину голодных крысособак. Но одному из септов именно такое счастье однажды и привалило. В том смысле привалило, что вляпались по самые уши.

Хотя поначалу ничто не предвещало особых проблем. Возвращались как‑то дампы уже под вечер в становище, ну и решили пройти напрямки мимо озера. Это для того, чтобы не делать крюк по низине. В результате «спрямили» так, что из семерых бойцов до дома добрались лишь четверо. Двух закусали до смерти налетевшие вдруг квазимухи, а еще один, улепетывая от злобных фурий величиной с ладонь, угодил в заросли кровососущей ивы. Где и скоропостижно скончался, превратившись за пару минут в уродливую мумию. Это называется – попасть из огня да в полымя.

Гаж, разумеется, об этом печальном случае с соплеменниками знал. Поэтому, доведя свой маленький отряд до руин башни управления шлюзом, остановился и показал ладонью: мол, сейчас цепочкой спускаемся вниз по склону. Но неожиданно вмешался арбалетчик по имени Бум.

– А это што там за фиговина торшыт? – спросил он, ткнув пальцем в сторону шоссе.

– Какая фиговина? – спросил Гаж, прищуриваясь. Он, как и многие дампы, страдал близорукостью. К тому же роговицу его правого глаза затягивало бельмо, что не добавляло сыну вождя зоркости.