Кремль 2222. Запад

— Хотите посмотреть, как сердце в руке прыгает? — с любопытством разглядывая человека, поинтересовался еще один юный хирург. Не очень умело примерился своим кошмарным тесаком в районе грудной клетки.

— А я печенку люблю! — с обезоруживающей непосредственностью улыбнулась Книжнику тощенькая девочка с шерстью на голове, заплетенной в подобие множества афрокосичек.

Наверное, именно иллюзия того, что перед ним — обыкновенные человеческие дети, остановила семинариста от того, чтобы швырнуть в маленьких монстров по ядовитому дротику. И эти потерянные секунды наверняка стоили бы ему жизни. Но произошло что-то необъяснимое: с воплями ужаса маленькие нео бросились врассыпную.

Книжника накрыла широкая тень.

— Жив? — коротко бросил знакомый голос.

— Я… — начал было парень, но тень уже исчезла.

И подземелье наполнилось звуками схватки. Откуда только взялись силы: Книжник перекувырнулся, мельком осматриваясь, до боли сжав пальцами стилосы. Знакомая фигура была теперь в самом центре свалки, и всю свою ярость муты переключили на природного врага — человека. Хотя количественно нео просто подавляли, хладнокровный вест, видимо, решил, что внезапность на его стороне. Пожалуй, первые секунды схватки так оно и было, о чем свидетельствовало несколько порубленных, корчащихся в агонии тел. Но муты были неплохими воинами и даже без вожака быстро организовались и взяли веста в кольцо, не давая тому пользоваться своим главным преимуществом — мощным, всерубящим клинком. Теперь у нео были неплохие шансы улучить момент и достать врага ударами длинных корявых пик в спину.

Что-то новое включилось в душе Книжника, захватило его, прогоняя страх, придавая сил, подталкивая к действию.

— Эй, твари!!! — заорал парень, вскакивая на ноги.

Десяток искаженных злобой морд разом повернулись в его сторону.

— Кто на меня, слабаки?!

Книжник сам обалдел от собственной наглости. Особенно когда от толпы, наседавшей на веста, отделились четверо и подались в его сторону. Это был критический момент, тот самый, когда надо побороть ватное, непослушное тело — и совершить действие.

— А-а!!! — заорал Книжник, вкладывая всю свою невеликую силу в единственный мощный бросок.

Три стила из ладони ушли веером. Один воткнулся ближайшему муту в плечо, два — эффектно вошли в глаз и в лоб тому, что был по центру. Останавливающее действие этого оружия невелико — нео с торчащим из плеча металлическим стержнем продолжал надвигаться, не заметив попадания, успел даже замахнуться массивной заточкой из куска арматуры, когда почувствовал действие яда. Призадумавшись, опустился на цементный пол, вытаращился в пустоту перед собой — и тихо издох. Одновременно с ним, хрипя, повалился средний — все еще пытаясь выдернуть железный стержень из глазницы. На двоих оставшихся происшедшее не произвело должного впечатления: они продолжали надвигаться на пленного, один — вращая палицей, сооруженной из куска водопроводной трубы, другой — поигрывая железным шаром на ржавой цепи.

В потной ладони семинариста оставался лишь один отравленный стилос, который он и швырнул в ближайшего мута. Тот умудрится сбить его на лету коротким движением палицы, и Книжник в ужасе вжался спиной в холодную бетонную стену. И когда оскалившийся от злобного удовольствия нео уже бешено крутил свою цепь, чтобы метко выпустить железный шар в лоб беззащитной жертвы, голова его вдруг съехала на бок, не теряя застывшего на ней выражения. Пальцы выпустили цепь, и шар с треском врезался в потолок, куда мигом позже из артерий ударили брызги горячей крови. Обладатель палицы не успел удивиться участи соплеменника, так как был занят сбором своих рассыпавшихся по полу потрохов.

Надо же — весту хватило нескольких секунд, чтобы уложить добрый десяток мутов, на миг отвлекшихся на крик пленника, да еще и подоспеть на помощь попавшему в переделку спутнику. Что и говорить — воин с Запада знал свое дело.

Наступившую вдруг тишину нарушали лишь тихие стоны и бульканье выталкиваемой умирающими телами крови. Переступив через трясущегося в агонии мута, к Книжнику подошел вест. Внимательно оглядел бледного, дрожащего от пережитого ужаса семинариста, едва заметно улыбнулся. И, уже отвернувшись, небрежно, через плечо бросил:

— Зови меня — Зигфрид.

Глава четвертая НА ЗАПАД

Некоторое время Книжник приходил в себя, наблюдая за тем, как вест деловито обходит помещение. В руке чужеземец продолжал сжимать меч — им он водил над пыльной поверхностью, отбрасывая какие-то тряпки, обрывки шкур, кости. Похоже, он что-то искал здесь, среди устроенного им самим царства мертвых. Тем временем костер по центру ослабевал, и света в подземелье становилось все меньше. Решившись, Книжник спросил:

— Почему ты сначала бросил меня, а после решил вдруг спасти? — Он сделал паузу и добавил: — Зигфрид…

Чужеземное имя звучало непривычно, резало слух. Однако стоило ценить жест, сделанный высокомерным вестом. Наверное, это следует почитать за великую честь — звать по имени того, кто не откликается на меньшее, чем «повелитель». Что ж, и на том спасибо.