Кремль

«Как же похожа на Марину. Не отличишь! Но ведет себя сдержанно. Или скрытная, или присматривается — все же первая встреча».

— Я выбрала. Салат с тунцом и баранина с бамбуком, — сообщила Марика.

— Прекрасный выбор. Что-нибудь выпьешь? Красное вино?

— Чай зеленый с жасмином.

Сделав заказ, Ратов, не теряя ни секунды, стал рассказывать о том, что думает о современной экономике, кризисе, своих друзьях и о том, как они пытаются выбраться из «этой глубокой, как бы поточнее выразиться, ямы или еще чего-то, в общем, понятно, о чем идет речь».

Марика постепенно оттаяла, с интересом слушала, вовремя смеялась и к месту хмурилась, а потом с неподдельным аппетитом расправилась с художественно разложенным салатом и остреньким от маринада мясом в густом ароматном соусе.

— Ты москвичка? — спросил Ратов.

— Да, родилась в Москве. У меня все обычно. Отец по образованию инженер, работает в крупной компании. Мать преподает в школе. Математику. Ну а мне приходится и работать, и учиться. Впрочем, я не расстраиваюсь. А вы, то есть ты, человек успешный?

— Почему ты так думаешь?

— Бросается в глаза. Уверенные манеры. Дорогая одежда. Любитель и знаток ресторанов. И, как я думаю, женщин.

— Не хотелось бы сразу оправдываться, но вообще-то я научный работник, — озабоченно заметил Ратов. Ему не хотелось, чтобы Марика считала его примитивным бабником. Тем более что девушка она серьезная и наблюдательная. И очень красивая.

— Это шутка? Научные работники так не выглядят. Взгляд у них туманный, далеко в своих мыслях, хорошими духами не пахнут. Ботинки не блестят, как зеркало.

«Мой доблестный дед, генерал Ратов, сказал бы иначе: ботинки, вылизанные, как у кота яйца», — подумал Игорь, но этой мыслью не поделился.

— Марика, я не шучу и не обманываю.

— Никогда не обманываешь? — серьезно спросила Марика.

— Никогда. Точнее, очень редко, — сказал Ратов и покраснел.

* * *

Каждый вечер Игорь звонил Марике, и они долго разговаривали — иногда час или даже два. Только после этого он с блаженной улыбкой засыпал и утром, убегая на службу, ждал вечера, чтобы услышать знакомый и уже такой близкий голос.

Однажды он не удержался и проверил, нет ли новых писем от «бывшей Марины». Украдкой заглянул в электронный почтовый ящик, словно опасаясь, что его застанут за этим занятием. Писем не было, и Ратов вздохнул с облегчением. Произошло чудо. Еще несколько дней назад он задыхался от тоски, а сейчас даже не хотел вспоминать об этих мучениях. Переболел.

Несколько раз Игорь и Марика встречались в кафе и ресторанах, выбрались на привезенную в Москву из Лондона уникальную выставку картин и акварелей британского художника Тернера, просто бродили по вечернему городу. Это времяпрепровождение не самым благотворным образом сказывалось на учебе Марики, но Игорь выручил ее, передав свои конспекты и записи.

Они целовались, и объятия становились все более жаркими. Но на предложения заскочить к нему на чашечку кофе Марика неизменно отвечала отказом.

«Или она что-то скрывает, или очень серьезно относится к нашим отношениям и не хочет спешить», — терялся в догадках Ратов.

Он тоже не хотел спешить. Желание клонировать Марику по образу и подобию Марины, используя их потрясающее внешнее сходство, уже казалось нелепым. Иногда он ловил себя на мысли, что идеализирует Марику. Она обладала всеми достоинствами Марины, но не успела испытать сильных потрясений и разочарований. В ее словах, взглядах, реакциях не чувствовалось обозленности, которая сквозила у Марины в каждом слове накануне их расставания.

«Это еще ничего не значит, — думал Ратов. — Пройдет время, чувства потеряют остроту, потом поругаемся, появится недовольство друг другом. Все еще может тысячу раз измениться».

Он уже и сам тормозил развитие отношений, опасаясь, что близость не поможет, а, наоборот, помешает, оттолкнет их друг от друга. И боялся открыть для себя черты характера Марики, которые разочаруют или вызовут бешеную ревность.

Ей двадцать лет, а у нее наверняка были мужчины, и не один. Во время секса он увидит чужие движения, которым ее научили другие.

«Опасно будить демонов. Будь осторожнее», — повторял себе Игорь.

Он мечтал ласкать Марику, ее тело, слышать прерывистое дыхание, стоны, чувствовать ее желание, переходящее в страсть. И очень опасался этого. Не хотел делить ее ни с кем. Ни при каких обстоятельствах.

* * *

Игорь включил телевизор. Показывали старые американские боевики. Стивен Сигал увлеченно пинал каких-то «плохишей», а «Крепкий орешек» бежал босыми ногами по оконному стеклу, раскрошенному пулями. Выключив телевизор, Ратов накинул куртку с капюшоном, водрузил сверху кепку и спустился в подземный гараж. Пройдя один отсек, издали увидел свой автомобиль «купе», повернул ключ зажигания и резко вывернул на пандус.

Машину удалось запарковать в переулке у Тверской. В надвинутой на глаза кепке Игорь прошел в открытый допоздна Дом книги, просмотрел новинки, нашел учебник по маркетингу, о котором говорила Марика, затем купил в киоске цветы — желтые розы — и вернулся к машине.