Кремлевская пуля

Ревякин нахмурился, стал жевать губами, но все же отвечал на вопросы. Гуров правильно оценил этого человека и его реакцию. Да, «МедЛайн» занималась тем же, чем и «Парацельс» – поставками оборудования, приборов и инструмента в учреждения медицинского характера. Это специализированная мебель, расходные материалы и даже оборудование для операционных.

Россихин – дилетант, не имеющий соответствующего образования. Он взялся за медицинскую тему лишь потому, что эта ниша была еще не заполнена. Вот Ревякин – медик, хирург! Он даже после интернатуры три года проработал по специальности.

Гуров сделал себе пометку в памяти. Хирург, неприязнь к Россихину. А не ошибся ли сыщик, показав фотографии Ревякину? А если он хороший актер? Вдруг по его заказу и был убит Россихин? Нет, это невероятно. Убивал не киллер. Кстати, а сам Ревякин смог бы все это проделать? Держится хорошо, но отрицать такую возможность сразу нельзя.

Конечно, Ревякин заявил, что он не берется судить о том, как Россихин ведет свой бизнес. Пересекались, да, причем неоднократно, но никаких отношений между ними нет.

Важно, что Ревякин сказал «нет», а не «не было». Очень часто в разговоре убийцы срываются и вот так ошибаются. Но он ни словом не упомянул о конфликте, о том, как Россихин его подставил на торгах. Объемов сделок Россихина Ревякин не знает. Ничего о том, кто как к Россихину относится.

«Кажется, ему неприятно говорить об этом человеке, – подумал Гуров. – Ладно, сейчас перейдем к другим фирмам, и сразу станет ясно. То ли ему лично Россихин не симпатичен, то ли вообще эта тема разговора поперек горла».

Гуров перешел к другим фирмам. Теперь он задавал более откровенные вопросы.

Однажды Ревякин вдруг нахмурился и поинтересовался, а не директора ли той фирмы, о которой они говорили в тот момент, убили? Гурову пришлось отвечать на это отрицательно и ссылаться на Интернет, где второй день раскручивался скандал вокруг этой фирмы. Правда, связан он был с коррупцией.

Второй важный вопрос, который Гуров попытался выяснить, состоял в том, где в ночь гибели Литвиненко, а потом и Россихина находился сам Ревякин. Про последнее убийство сыщику удалось спросить вполне удачно, не раскрывая смысла своего интереса.

Полковник знал, что как раз тогда в модном ночном клубе была любопытная программа с приездом известной молодежной группы. Он спросил Ревякина, был ли тот в ту ночь в клубе. Генеральный директор ответил, что не поехал, хотя его и уговаривали. Оказывается, они с женой ездили в Питер на юбилей общего знакомого.

Гуров мысленно отметил себе в плане необходимость проверить достоверность этого факта, а заодно и алиби по первому убийству. Ревякин-то хирург! Он по схеме самого полковника вполне вписывался в ряд возможных преступников.

Гуров перебрал пять фирм и завершил беседу. Он вовремя понял, что Ревякин скоро перестанет отвечать. Бизнесмена заметно тяготила эта тема.

Полковник попросил оставить в тайне цель их визита и тему разговора. Потом Гуров с Кулаковым откланялись и вышли из офиса. Прощались с генеральным директором они торопливо, делая вид, что их поджимает время. Льву Ивановичу почему-то очень не хотелось пожимать Ревякину руку.

– Каково твое мнение, Сергей? – спросил сыщик.

– Конечно же, он не убивал, – сразу ответил оперативник. – Я имею в виду, лично. По всем его реакциям так выходит. Но я согласен с вами в том, что убийца – не наемный киллер. Значит, Ревякин, скорее всего, отношения к смерти Россихина не имеет.

– Хорошее это словосочетание – «скорее всего», – сказал Гуров. – Вроде бы ты и уверен в чем-то, но в то же время оставляешь за собой право на ошибку. Не обязательное какое-то словосочетание, хитрое и не серьезное.

– Извините. – Кулаков насупился.

– Нет, Сережа. Это я не тебя журю, а русский язык. Сложный он у нас, много там всяких оборотов. Это же в тебе привычка говорит, как и в каждом из нас. Вот и получается, что родной язык заставляет нас осторожничать, отучает конкретно говорить «да» или «нет». Давай-ка, по крайней мере, между собой будем называть все своими именами.

– Ревякина придется оставить в списке подозреваемых, – ответил Кулаков. – Сразу в двух графах: «заказчик» и «исполнитель». Пока не получим данных, опровергающих эти выводы.

– Молодец. Теперь ты излагаешь и мыслишь правильно. Надо самому себе говорить правду, тогда научишься и людям не врать тоже. Я вот лет сорок тренируюсь. Знаешь, кое-чего достиг.

Кулаков посмотрел на Льва Ивановича и улыбнулся. Странный был этот полковник Гуров. Его образ никак не укладывался в голове молодого офицера. Иногда замкнется, зубы разжать лишний раз не хочет, а потом шутит, иронизирует.

Вообще-то, если приглядеться, то ясно, что недовольство у Гурова вызывают вещи вполне объяснимые: чужое разгильдяйство, чей-то непрофессионализм или сложная задача, нечто непонятое в расследовании. А как только дело сдвинется с места, он становится довольным, гордится собой, даже не скрываясь. Да на похвалы не скуп – сразу говорит, если человек заслужил.

– Ну и где твой «жигуль», Сергей? Пора нам с тобой ехать к женщинам.