Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Что еще сказать? Если бы не поддержка жены, семьи, наших друзей, я, может быть, и не выдержал бы, сломался бы психологически, морально. Но я видел, что все близкие люди верили в меня, и это придавало мне для борьбы новые силы.

Оказавшись под прожекторами журналистского внимания, под давлением базарных слухов и косыми взглядами «доброжелателей», многие женщины, наверное, спасовали бы. Но моя Лена оказалась не такой. И мне очень приятно.

В доказательство хочу привести фрагменты одного из интервью, в данном случае — журналу «Профиль», где она отвечала на очень непростые вопросы.

««Профиль»: — Хотим извиниться за то, что как-то написали, что вы от мужа ушли. Как сейчас понимаем, это неправда.

Елена Скуратова: — Все было как раз наоборот. Обычно мы с дочкой всю неделю проводили в московской квартире, откуда мне удобно добираться до работы, а ей в институт. Муж, сын Дима и моя мама любят свежий воздух и тишину. Они живут за городом постоянно. Когда мужа отстранили от дел, мы решили, что надо быть вместе, и перебрались с дочкой на дачу Так что семья не распалась — наоборот, это испытание нас сплотило.

«П.»: — Как вы пережили показ кассеты по телевидению, шквал прессы?

Е. С.: — Еще в ноябре 1998 года, за четыре месяца до всех этих событий, муж предупредил, что начинает расследовать очень серьезные дела и надо быть готовым ко всему, к самым неожиданным и жестким провокациям. Мы просчитали все возможные варианты: Юра никогда не брал взятки, никого не покрывал, придраться вроде было не к чему. Мы очень боялись за детей, просили их поменьше бывать в компаниях, не ходить на дискотеки, сдерживать себя, если кто-то пристает в транспорте. Могло ведь случиться все, что угодно: наркотики могли подбросить, оружие… Сын и дочь, конечно, были этими ограничениями недовольны и нашего беспокойства не понимали.

Когда появилась эта злосчастная кассета, я, откровенно говоря, вздохнула с облегчением. Слава Богу, детей не тронули, а с остальным мы справимся.

«П.»: — То есть вы считаете, что дело Скуратова — фальшивка?

Е. С.: — Грязная, подлая провокация. Ложь от начала до конца. Ни слова правды. Мы ждали всего, чего угодно — вот и дождались. А пережили благодаря любви и абсолютному друг к другу доверию.

«П.»: — Сколько же лет вы вместе?

Е. С.: — Почти четверть века.

«П.»: — А познакомились как?

Е. С: — Юра обычно отвечает, что впервые увидел меня на танцах. Но, думаю, он на танцах меня просто в первый раз по-настоящему разглядел. А знали мы друг друга с детства, жили в соседних домах, учились в одной школе. У нас даже классный руководитель один был: она Юрин класс выпустила, а наш взяла. И еще одно предзнаменование: однажды на уроке математики мне дали тему доклада — алгоритмы. Как сказала учительница, ее когда-то Скуратов писал. Свадьба наша состоялась в апреле. Вроде весна в разгаре, но небо низкое-низкое, в тучах, валит снег, холод страшный. Пока я в платьице бежала до машины, меня чуть ветер не унес. Но закончилась у нас регистрация, и выглянуло солнце — яркое, на высоком синем небе. Кто-то мне сказал, что есть примета: какая погода на свадьбу, такая и жизнь будет. Вначале очень трудная, а потом все наладится. Так оно и вышло.

«П.»: — Есть у вас какие-то семейные традиции?

Е. С.: — Долгие годы, особенно когда дети были школьниками, мы устраивали по воскресеньям спортивный день — вчетвером ходили играть в бадминтон.

«П.»: — Вы по комплекции женщина хрупкая. Кто в доме гвозди забивает, если муж ваш — человек занятой?

Е. С.: — Это делаю я, хотя муж сердится, когда я об этом рассказываю. Я, конечно, пыталась протестовать: «Что это такое — у нас в доме мужчины есть? Почему с молотком хожу я — разве это правильно?!». «Правильно, — шутливо отвечает Юра. — Потому, что я юрист, а ты инженер. Тебе и молоток в руки».

«П.»: — В самом начале интервью вы сказали, что муж предупредил вас о сложных делах и возможных провокациях. А вы не пытались его отговорить: дескать, не надо в эти дела вообще ввязываться?

Е. С.: — Я отговаривала его раньше, когда он должен был занять пост Генпрокурора. Зная наше несовершенство законодательства, уровень коррупции в стране, можно было предположить, что работа будет очень непростая. Но он решил иначе.

…Весь компромат, который только можно было придумать, на него уже сочинили. За год, пока длилось уголовное дело, перекопали всю нашу жизнь. Дошло до того, что вызвали на допрос подругу моей мамы, пожилую женщину из Улан-Удэ. Ей много лет, она с трудом ходит.

«Какие у вас со Скуратовым денежные отношения?» — спросили ее. «Какими они могут быть? — изумилась она. — Это у вас в Москве отношения денежные, у нас в Сибири они только дружеские».

«П.»: — У вас есть соображения, как будут развиваться события вокруг вашего мужа дальше?