Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Когда я прочитал заявление «пенсионеров», стало и смешно, и грустно.

Рассуждения их были примерно на таком уровне: закон устанавливает одни и те же требования для всех кандидатов, как от КПРФ, так и от этого избирательного блока. Закон надо строго соблюдать, а вот Скуратов предоставил документы не строго в соответствии с законом. Поэтому он наши права нарушил, нарушил принцип равноправия участий партий в выборах и т. д. и т. п.

Детский лепет какой-то…

Так чем же я мог нарушить их права?

Конечно, можно представить какие-то гипотетические случаи, когда я своими действиями мог бы ущемить права этого объединения. Например, если бы я, к примеру, был государственным чиновником, и, используя должностное положение, стал проводить против них прямую агитацию. Тогда — да, я ущемил бы их права. Но в данной ситуации я — не чиновник, об этом блоке я знал постольку-постольку и ни словом, ни делом его никак не затрагивал…

Хочу сказать больше: есть формальные аргументы, каждый из которых сводил к нулю все предъявленные мне претензии.

Объединение не может осуществлять контроль за соблюдением избирательного законодательства. Это абсолютно не его функции. Ну, скажите, с какой радости блок «Российская партия пенсионеров — Партия социальной справедливости» должен контролировать поступки и действия КПРФ.

Закон предусматривает, что по всем вопросам, связанным с судебными делами, интересы партии представляет не его руководство, а специальный уполномоченный представитель партии. Направленная же в Верховный Суд РФ жалоба партии пенсионеров заверена подписью их руководителя. Поскольку он вообще не имел право подписывать эту бумагу, она не имеет никакой юридической силы.

Закон предусматривает, что такого рода заявления в ЦИК подаются только в течение 10 дней после принятия решения о регистрации. В законе об основных гарантиях избирательных прав (а он считается главным) четко сказано, что этот срок восстановлению не подлежит. В моем же случае с момента регистрации прошло более полутора месяцев. Иными словами, имеете претензии — отслеживайте срок и подавайте жалобу вовремя. Теперь же — не обессудьте.

Суд говорит: это вновь открытое обстоятельство, мы о нем раньше не знали. А кого должна волновать такая «неосведомленность», кроме вас самих? Списки были опубликованы давно, имеете претензии — жалуйтесь. То, что вы не уложились в срок — вините в этом только себя.

И, наконец, самое главное, — не существует даже самой проблемы, поскольку нет недостоверности в поданной в документах информации. Уже в ходе процесса моих оппонентов спрашивали: «Вы что, сомневаетесь, что Скуратов завкафедрой? Вы не верите той записи, что есть в его трудовой книжке? — Нет, верим! — Тогда в чем же проблема?»

Вновь удивительное: отложив все свои срочные дела, Верховный Суд РФ решил рассмотреть эту жалобу уже утром следующего дня. Прочитав заявление «пенсионеров» и выслушав наши доводы, судья Верховного Суда РФ Романенко сразу же «завернул» жалобу, отметив, что все сроки для её приема уже вышли. Моментально из Кремля приехал г-н Сурков. После его беседы с Председателем Верховного Суда Лебедевым пошла команда: иск вернуть, принять к производству и назначить слушания. Одновременно «на ковер» был вызван Романенко. То есть сработало даже не «телефонное право», а «президентское право» на управление судами России, нигде в конституции не записанное, но реально существующее.

В свою защиту, поскольку обстоятельства дела нисколько не изменились, мы приложили документы ЦИКа по нашему первому протесту, а также справку из Генпрокуратуры, которая с юридической точки зрения просто стерла в пыль все аргументы «пенсионеров». Но «аргументы» Суркова оказались (кто бы сомневался!) весомее и убедительнее наших: несмотря на всю абсурдность предъявленных «фактов», Верховный Суд РФ удовлетворил жалобу блока «Российская партия пенсионеров — Партия социальной справедливости» и изъял мою фамилию из федерального списка КПРФ. Не сдержав возмущения, в сердцах я поинтересовался у судьи: «А как же насчет совести?» Ответа на этот простой вопрос у Романенко не нашлось…

К этому времени подошел срок кассационного процесса по одномандатному округу. На заседание я не пошел, поскольку уже знал, что Председатель Верховного Суда Бурятии уже доложил Потапову о своей договоренности в Верховном Суде России, что решение останется в силе. С такой «независимостью» результат судебного слушания был известен мне заранее.

* * *

Оставалась кассация по федеральному списку. Я к ней тщательно готовился. Начал я свое выступление словами, что «решение от 28 ноября, принятое судьей Романенко — неправосудный акт, незаконный и необоснованный», а также что «он рискует войти в историю отечественного правосудия как пример торжества псевдоюридической казуистики, не выдерживающей элементарной критики, над законом и правовым смыслом».