Читаем Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России полностью

Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Вскоре компьютер начал выуживать из длинного 45-тысячного списка знакомые всем фамилии.

Всего мы обнаружили в этом списке 780 государственных чиновников, которые не имели права играть ни в какие коммерческие игры. Причем со стороны многих из них выявились факты мелкого жульничества. Кое-кто не называл свою фамилию, ограничиваясь инициалами, другие же изменяли в своей фамилии одну-две буквы.

Кто же эти люди? Известный всем Анатолий Чубайс, Вице-премьер Серов, Министр иностранных дел Козырев — этот играл с особым азартом и вкладывал в ГКО огромные суммы, — Министр образования и науки Тихонов, заместители Председателя Центробанка Алексашенко и Можаров, едва ли не все заместители Министра финансов, первый заместитель Министра обороны Михайлов и многие другие. Среди активных игроков оказались Гайдар и обе дочери президента, Татьяна и Елена. Но если Елена может играть в такие игры — она не является госслужащей, то Татьяна — советник президента…

Чем еще были привлекательны доходы, получаемые от игр в ГКО? Они не облагались налогами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли?

Возникли и другие вопросы к игрокам. Первое: не служили ли ценные бумаги ГКО неким средством отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать: «Я заработал на рынке ГКО значительные суммы…».

А на самом деле эти деньги — ворованные. Пойди докажи теперь, что это так.

Так оно и оказалось: наряду с чиновниками, с Чубайсами и Гайдарами на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые магнаты нефтяного рынка, и «воры в законе» — это мы выяснили точно, фамилии в прокуратуре есть. Стало понятно, что рынок ГКО превратился в большую стиральную машину для отмывания грязных денег.

Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией — как проводить конкурсы, на каких условиях. Все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг, знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет…

Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. 7 сентября 1999 года он распространил официальное заявление, в котором опровергал все те обвинения в махинациях с ГКО, которые я против него выдвинул. «Занимая официальные государственные посты, я не проводил никаких операций на рынке ГКО», — объявил он на всю страну. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили — играл!

Разве Чубайс, имея на руках такую информацию, мог когда-нибудь проиграть? Или позволить проиграть своим друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому-нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО — не пожалеешь! На один рубль «наваришь» два. Или наоборот: не делай никаких покупок — проиграешь!

Или бывший министр иностранных дел Козырев, который оперировал на этом рынке миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол… навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков. Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли воспользоваться предоставленной им инсайдерской информацией.

Когда пришли расшифровки первых фамилий — Козырева, Чубайса, дочерей Ельцина, — я рассказал о них тогдашнему премьеру Примакову. Премьер был возмущен и озадачен. Но, как человек мудрый и рассудительный, решил все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы. По материалам расследования мы подготовили обстоятельную справку и направили ее Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видимо, это было связано с предоставлением России траншей МВФ.

Одновременно я подготовил и бумагу, адресованную президенту. Записка попала к Бордюже; тот, прочитав ее, сказал, что такая записка очень даже нужна, но потом резко поменял свою точку зрения. Я узнал, что он встретился с Геращенко и тот уговорил его не показывать справку Ельцину.

* * *

Тем временем в Генпрокуратуру поступил запрос из Госдумы по поводу аудиторской проверки Центробанка, и я написал письмо, где рассказал о многом, что вскрылось в ЦБ. Однако после того как стало известно, что о результатах аудита Счетной палаты знают в Госдуме, меня сразу обвинили, что я, дескать, огласил некие тайны Центробанка. Но я подписал это письмо совершенно осознанно: я видел, какая борьба идет вокруг, и понимал, что в любой момент могу потерять рычаги управления прокуратурой и тогда уже — все! — никто ничего не узнает. Тем более что на Совете безопасности этот вопрос рассматривать никто не собирался: вначале мое предложение сделать это было горячо поддержано, но вскоре так же категорически отклонено.