Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

Если бы Бородин стал выдавать свои секреты, таких беспрецедентных усилий вытащить его из тюрьмы, уверен, не было бы предпринято никогда. Волошин в те дни сказал, что Бородин — «это наш крест, который мы должны нести, мы все должны защищать Бородина». Делая это, они защищали Ельцина, защищали ту олигархическую и коррумпированную систему, которая сложилась в период правления «семьи», они защищали себя.

Скажу как профессионал: Бородину во время и после его ареста была подсказана абсолютно верная для него и стоящих за ним людей тактика — молчать. Принимая во внимание коррупционность России и то, что свои секреты она выдавать не собиралась, ни провести полноценное расследование, ни победить государственную машину России, которая выступила на стороне Бородина, сил у Швейцарии не было.

* * *

Пал Палыч отделался легким испугом, но все мы и российский Закон в конечном итоге проиграли. Конечно, своим расследованием, своим заключительным решением швейцарцы доказали: Бородин виновен, доброе свое имя он не отстоял. Но удовлетворения от этой маленькой победы лично у меня не было, поскольку я понимал: у нашей страны был шанс встать в один ряд с цивилизованными странами, но она его так и не использовала, не захотела использовать…

История эта имела неожиданное продолжение. Бывшие подельники Бородина — Виктор Столповских, Виктор Бондаренко и Беджет Паколли из своих немалых, наверное, запасов компенсировали ему всю сумму удержанного штрафа и судебных издержек. Свое решение они мотивировали тем, что штраф, наложенный Бертосса на Бородина, не идет ни в какое сравнение с будущими убытками их компаний в случае продолжения следствия.

Еще одно небольшое уточнение: все 25 миллионов долларов, арестованные в Швейцарии на счетах Бородина, в срочном порядке были переведены в другие банки. То, что можно было вернуть в Россию, теперь уже вернуть практически невозможно…

Жертва системы?

Когда Бородин находился в американской тюрьме, я виделся с его женой Валентиной и поддержал ее, как мог. Я сказал ей, что всегда отделял правовую сторону от человеческой и что от своей принципиальной позиции я не отказываюсь, но в человеческом плане отношусь к ее мужу вполне сочувственно.

Я действительно искренне переживал за Бородина. Это был уже по крайней мере второй случай в моей жизни, когда, понимая, что по-иному поступить не могу, я искренне переживал: а правильно ли я сделал? Первый раз такое же смутное чувство было у меня, когда я избрал для бывшего исполняющего обязанности Генерального прокурора России Илюшенко меру пресечения — заключение под стражу. То, что дело против него возбудил, что расследование проводил — это все правильно, но вот мера пресечения…

До сих пор не уверен, прав ли я был…

* * *

И вот после долгого перерыва я наконец-то встретился с Бородиным. Это было уже после того, как он вернулся из американской тюрьмы. Встречу эту организовал один наш общий знакомый по своей инициативе. Он сказал: «Мне бы совсем не хотелось, чтобы два моих хороших друга между собой враждовали», после чего предложил в одно и то же время прийти к нему в гости. Я не возражал. Совесть моя по отношению к Пал Палычу была чиста: у меня никогда не было намерения во что бы то ни стало посадить Бородина в тюрьму, было лишь желание вернуть Родине украденные деньги.

Да, Бородин совершил противоправные действия, в этом, как ни прискорбно, я уверен до сих пор и считаю, что поступил абсолютно правильно, возбудив дело «Мабетекса». Мне искренне жаль, что расследование это Генпрокуратура прекратила, оно могло дать хорошие, показательные для всей страны результаты.

Но за это время я понял и другое.

Несчастье Бородина состояло в том, что он оказался «при государе»: порочной была сама система, при которой материально-финансовое обеспечение всех высших органов власти находилось в руках одного человека — руководителя президентской администрации. Это было грубым нарушением принципа разделения властей: используя свои возможности распределять квартиры, машины, дачи, Бородин умело влиял на представителей законодательной власти.

Чтобы понять, как он это делал, приведу простой пример. В свое время Федеральная служба налоговой полиции РФ и Генпрокуратура РФ активно начали собирать различные документы о деятельности Управления делами Президента РФ в дачных окрестностях Рублевки. Но вскоре все проверки деятельности Управления делами «зависли» на неопределенное время.

К примеру, только взялась Счетная палата РФ копаться в бухгалтерии ГУП «Жуковка», как неподкупному аудитору Александру Кушнарю предложили оформить в собственность небольшую дачку № 13 в поселке Успенское всего за 252 тысячи рублей (это примерно в 10 раз ниже реальной стоимости подобных коттеджей на Рублевке). Так или иначе, но итоговый отчет Кушнаря получился радужный и нейтральный. А аудиторы Счетной палаты, ютившиеся в тесных кабинетиках, стремительно перебрались в фешенебельный офис, щедро отделанный гранитом и мрамором.