Кремлевские сказы

За явленное недюжинное рвение в борьбе с вольномыслием через какое-то время получил Никто назначение в подразделение, занимающееся разведкой в тылу врага. Это была элита тайной службы. И мечта других сотрудников. Длительные зарубежные командировки, где можно было расслабиться и получить удовольствие, – это вам не шастать по улицам в любую погоду с повязкой дружинника, пытаясь обнаружить объект для разработки среди алкашей.

К тому же из-за рубежа можно было привезти талонов, которые обменять в специальных магазинах на номенклатурную еду и шмотки. Обязательным трофеем разведчика, возвращавшегося с задания на родину, были также стереосистема и телевизор «Телефункен».

Правда, офицер Никто попал в страну дружественную. Недруги нашего царства-государства и там были, конечно, но не в таком количестве, как в Лондоне или за океаном. В этот городишко с традиционной кирхой, десятком пивных и картинной галереей, то есть в отстойник, не засылали перспективных бойцов невидимого фронта – те ехали в логово врага. А в таких городишках, как тот, где работал Никто, служили шпионы, которым надо хоть сколько-то послужить для выслуги по специальности, раз уж они ее получили.

Собирал Никто слухи и сплетни, составлял досье на бюргеров, пытался разузнать какие-нибудь секреты, посещал заседания общества рыболовов и пил пиво с сотрудниками других секретных служб.

Атмосфера была теплой.

– Ганс, тебя беспокоит Никто. Тебя ждать сегодня в кабачке «Элефант»?

– Нет, дружище, сегодня не могу, занят.

– Ах да… сегодня же последнее число месяца, тебе отчет обо мне писать. Добавь, что я нашел в подвале своего дома целый склад старых ковров. Трофейные. Много моли, но есть хорошо сохранившиеся экземпляры. Тебе оставить для твоего охотничьего домика?

– Старина, был бы тебе обязан. Ковер, который там у меня сейчас лежит, облевал шпион Уотсон из Лэнгли. В качестве компенсации он мне слил клиентов проституток отеля «Бельвю», в их числе, кстати, и твои земляки, приезжавшие вербовать производителей колбасы, ха-ха-ха! Но дальше меня не уйдет, а я – могила, ты же знаешь…

Говорят, Никто поучаствовал в подготовке государственного переворота в этой дружественной стране. Но так ли это – доподлинно неизвестно. Он сжег все документы о своей работе с коврами и проститутками. Страна развалилась, а Никто уехал на родину.

Она встретила его прохладно. Никто вынужден был отвечать на массу вопросов о том, что же он конкретно делал в стране рульки и шнапса, о неслужебных контактах – какое именно пиво он пил с Гансом, кто за это пиво платил и так далее. Ему это настолько надоело, что написал он заявление об уходе из тайной службы. Его, дескать, посетило чувство, что он стране уже не нужен. Но страна-то ему, как впоследствии выяснилось, была еще как нужна…

* * *

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В первое время после возвращения домой повесивший мундир на гвоздь Никто работал в родном университете города на Неве – Собакевич по старой памяти пристроил.

В годы работы в управе города Никто тесно контактировал с будущими видными деятелями его режима – газовиком Мюллером, главным счетоводом Курдиным, профессиональным аферистом Дубайсом, знатным ростовщиком Грехом и еще одним хмырем по фамилии Шматко – этого кидали повсюду, где надо было пустить пыль в глаза и все запутать: от физкультуры до строительства. Было еще несколько персонажей, штатских и не очень, кого Никто перетащил впоследствии в Первопрестольную, и где они стали именоваться непотопляемыми. Но это – потом, а пока Никто нарабатывал опыт чиновничьих интриг и связи.

Никто стал порученцем Собакевича. «Это мой ученик», – говорил всем тот, отвечая на вопрос, зачем он взял на работу бывшего бойца невидимого фронта. И даже назначил Никто командовать внешними городскими сношениями. Вот здесь-то начинающий чиновник впервые оскандалился.

Помните Мюллера, бравшего по бартеру для города картошку по цене авокадо? В похожий замес попал и Никто. Горожане хреном питались, да и тот был по карточкам. Решили брать по бартерным схемам еду за границей, для чего позволить вывезти за кордон всякие редкие металлы – гадолиний, европий и прочую тарабарщину, название которой нормальный человек не в состоянии выучить. Ну и нефти пару эшелонов. А разрешительные бумаги для этого оформлял как раз Никто.

И надо же было такому случиться: дозволения выдавались каким-то странным людям. Создали комиссию, которая определила, что во всем виноват Никто: своим потрафлял. Посоветовали Собакевичу выгнать его взашей. Но тот своих не сдавал, дело возбуждать не стали, сказав, что бумаг недостаточно.