Кремлёвские тайны

И вдруг прямо надо мной открывается окно, высовываются какой-то тип и говорит:

– О! Слышь, мужик, ты местный?

– Из Сибири я.

– Паспорт с собой?

– Да.

– Отлично. Ты-то нам и нужен. В нефтянке разбираешься?

– Нет.

– Ну и ладно, разберешься. Заходи вон в тот подъезд и иди с комнату 17.

Боязливо мне стало. Но вспомнил, как цыганка говорила «не отказывайся», вот я и пошел.

Вхожу, а там тот тип меня за стол сажает, и говорит:

– Объяснять все долго и сложно, а времени нет. Нам тут срочно понадобился человек ниоткуда. Надо на кого-то нефтяную компанию записать, а кого не возьмешь, – все с кем-то уже связаны. Так что ты порулишь немного нефтью. Ничего сложного, там все само работает, главное не вмешиваться. Подписывай. И паспортные данные сюда запиши.

Я и читать не стал. Подписал. И номер паспорта проставил. Тип тот глянул в бумаги.

– А ты еще и еврей у нас что ли?

– Да, а что?

– Ничего. Так даже смешнее. Недаром говорят, что вам везет. Поехали.

Вышли, а у подъезда уже мерс стоит с правительственными номерами. И поехали мы в Кремль. Ну а дальше все уже по телику показали. Выстроили нас, пересчитали и назначили первыми русскими олигархами.

– Так прямо ни за что и отдали нефтяную компанию? – удивилась я.

– А я тем более удивился. Такое вот оно, еврейское счастье. Я потом сам разобрался – олигархи позарез нужны были, чтобы на Западе видели, что у нас капитализм, как у взрослых. Но такие олигархи, чтобы не пытались своими деньгами власть повалить. Ведь деньги – это сила. Каждый по одному был уже опасен. А если бы двое объединили капиталы – вообще бы преград им не было. Вот и пришлось им совершенно постороннего человека в олигархи записать, чтобы на подставную фигуру не нарваться. Меня потом Ваграныч к себе звал. Ох как звал, прямо в ногах валялся. Но Бог миловал, не пошел я к нему сразу, а потом уже не до того мне стало.

Но сначала страшновато было. А деньги-то сразу как повалят – ну как лавина. Первые полгода сидел тихо, думал, придут сейчас и отнимут все. Да и еще боялся, что убьют. Ведь вся эта затея с олигархами не нужная оказалась совершенно. Но не трогали они меня, денег не отбирали. Потом вроде я осмелел, в свет выходить стал. Да вот нарвался с непривычки, – охрану эту дурацкую нанял, да еще деньги им немереные положил. Вот они и постарались. Два года я под наркозом ихним ходил. Что делал, что говорил – не помню. Как цыганка и говорила – морок напал. Я точно за это время не отчебучил?

– Ничего. Очень странно смотрелись, правда. И лицо у Вас все время было… Ну… идиотское в общем. И что вы теперь будете делать?

– Вообще или сейчас?

– Вообще. И сейчас.

– Вообще не знаю. Буду жить как простой миллиардер. Деньги-то при мне все остались. За минусом гонорара охране.

– А сейчас?

– А сейчас я тебя изнасилую.

– Хаха… Вы это что, серьезно?

Повисла пауза.

В том конце комнаты лениво текло монотонное псевдоинтервью. Открытая дверь бдительной секретарши виднелась за стеклом.

Баранович придвинулся поближе и, продолжая мило улыбаться, прошептал:

– У этого проклятого наркотика побочное действие такое. Если его перестать принимать, то жуткая похоть разгорается. Я ничего не могу с собой сделать. У нас еще 10 минут есть. А я два года ждал. Не бойся, все будет хорошо, я быстро.

И он схватил меня за руку и потянул к себе. Рука его была сильной. Я поняла, что мне не вырваться.

Я изрядно опешила. Звать на помощь – значит выдавать Барановича его охране. А если не звать… И стать потом мадам Баранович? Дети мадам Баранович. Машина мадам Баранович. Самолет мадам Баранович. Яхта. Бриллианты. Футбольная команда. Чем плохо? Я быстро метнула на него взгляд. Эти сильные руки. Эта застенчивая улыбка. Эти внимательные серые глаза. И эти бабки…

А он уже завелся не на шутку. Мы не сражались – он надвигался, я пыталась отползать, все еще не решив, как себя вести. При этом мы оба старались ничего не уронить и вообще поменьше шуметь.

И тут мой взгляд, в отчаянии метавшийся по комнате, остановился на золотой статуэтке, стоявшей рядом на столе. Статуэтка как статуэтка. Полуобнаженная девушка с лампой в руке. А ведь у меня фигурка-то получше будет, автоматически заметила я про себя. И бедра покруче. И талия у меня есть. И вообще…

Но она – золотая. А я?

Все эти размышления заняли лишь долю секунды. Решение было принято.

Ах, будь что будет! Я остановила свое попятное движение и тут же почувствовала на себе его руки. Я закусила губу – очень даже ничего ощущение оказалось. Вот он рванул мою блузку. Пуговицы так и посыпались на пол…

Это и было нашей ошибкой.

Сирена ударила в уши, в комнату ворвалась охрана. Меня зафиксировали как есть – с расстегнутой блузкой и полуспущенным чулком.

Вошла, цокая копытами, эта ужасная секретарша.

– Шшшшшайзе! Все-таки просочилась, дрянь, – процедила она, – Так-так…

Она принялась осматривать и обнюхивать Барановича. Тот сидел спокойненько так, снова пуская слюну и классно имитируя идиотизм. Только подмигнул мне почти незаметно. Фашистская мымра закончила исследование и изрекла:

– Фу, вроде пронесло. Успели. Компенсатор в вену. Два кубика. Ванна, массаж, сон.