Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

Вытянувшийся вдоль Волги на 70 км город – ужас и кошмар автомобилистов. Шоссе переходят в вечно забитые параллельные улицы, что пересекаются железнодорожными путями. Внутренний и транзитный трафик больше стоит, чем едет через промзоны и жилые кварталы. Асфальт в колдобинах и ямах, будто немецко-фашистская авиация только вчера прекратила бомбежки.

Фура стояла среди дюжины собратьев, оккупировавших обочины за неимением парковок. Кабардинец срисовал ее сразу, не спеша оценил обстановку, затем подошел. Правая дверь распахнута в тщетной попытке охладить кабину. Только воздух столь горяч и пылен, что толку мало. Негромко тарахтит рефрижераторная установка.

– Земляк, не из Ачхой-Мартана будешь? – агент начал известный обоим приветствие-пароль.

– Не, из Бамута. Что хочешь, уважаемый?

– Черемша нужна. Лучшая, говорят, из Ачхой-Мартана.

– Залезай в кузов, дам попробовать из Бамута, – дальнобойщик с облегчением стремился поскорее избавиться от тайного груза. – Пальчики оближешь, мамой клянусь.

– Тогда следуй за мной. Провожу на базу.

Маршрут занял с час – надо проверить, нет ли хвоста. Видел два джипа людей «Тренера» – контрнаблюдение. Путь закончился на комбинате отделочного камня, недалеко от города. Там водителя отправили в столовку, вскрыли тайник и извлекли содержимое. «Майор будет доволен, – затаил дыхание «Смирнов». – Вон, сколько дряни завезли, сволочи». Волею судьбы став агентом, причем под давлением, кабардинец довольно быстро перешел на сторону закона. Не в том смысле, что перестал нарушать ПДД и прочее, а в плане неприятия жестокого насилия. А судя по количеству оружия, «Тренер» и его банда готовили теракт. Этого кабардинец допустить уже не мог. Действуя по собственной воле, парень даже гордился своей важной ролью.

Соответствующая шифровка ушла в штаб-квартиру ФСБ в тот же вечер. Реакция последовала незамедлительно.

«Наблюдать. Готовить меры по ликвидации НВО (незаконное вооруженное формирование, – ред.). Направляем оперативно-штабную группу».

Проверка по действующим и архивным делам дала массу данных – северокавказские этнические банды действовали в Москве активно. Выловить крупицы релевантной информации Чудову удалось не сразу, помог молодой Опер.

– Игорь Дмитриевич, так вот же он!

– Кто «он»?

– Тот, кого ищем. Гафуров Руслан Эльдарович. Давно связан с Магомедовым, известный спец по отжиму бизнеса, несколько раз проходил свидетелем по уголовным делам.

– С такой биографией и на свободе! Ловок шельма!

– Есть фото, адрес, номер авто. Легко задержать и допросить.

– Так он и заговорит! Только спугнем. Начнем разработку по-тихому. Нужно придумать официальное основание.

– Компьютерная база содержит запись о недавнем запросе по Гафурову, есть координаты инициатора запроса. Я ему звякнул, он признался, что проверял по просьбе знакомого. Тому Руслан угрожал пистолетом и удостоверением ФСБ. Разрешения на оружие у объекта нет, ксива – фальшак. Есть повод взять его в разработку.

– Отлично. Займись и помни: максимум осторожности. Если наш клиент, то спугнуть нельзя. Проверь звонки, ищи связи и выходы на «Росселитру», посмотри контакты с китайцами. В общем, по схеме. Поезжай-ка на Лубянку немедленно, раз взял след. Я сделаю звонок тамошнему начальству. И «пушку» не забудь, становится горячо.

Алехин не покидал квартиру из-за волны аномально горячего воздуха, нахлынувшей из Африки. По ТВ предупреждали об опасности почти 40-градусной погоды, а старики и больные валились с ног пачками – вставал не каждый. С медицинской точки зрения шпион не был ни старым, ни, после лечения в Израиле, физически слабым. Только именно таким себя и ощущал: сил мало, рак вновь гложет легкие.

Выспаться не удалось, утром встал опустошенным. Когда раздвинул шторы, ослепительное солнце вломилось в спальню. Попытка съесть завтрак вызвала приступ кашля. Укрывшись в туалетной комнате, Матвей каплями слюны с кровью запачкал белоснежный фаянс умывальника. «Печальная ситуация», – пробормотал отражению в зеркале. На него смотрел знакомое, но быстро отдаляющееся от оригинала лицо: сухие губы, морщины вокруг глаз и словно прорезанные носогубные складки. Уши и нос выглядели несуразно большими для головы, лишенной длинных волос. «Или даже хуже, – скорректировал оценку ветеран. – Вот, добью тут дела и домой, помирать». Захлестнула грусть, зубы сжались, чтобы навернувшиеся слезы не брызнули. Сейчас нельзя, их время придет позже.

Набрал в горсть утреннюю порцию таблеток, добавив и селективный анксиолитик. Требовалось снять тревожное состояние, воздействуя на рецепторы клеток мозга и восстанавливая чувствительность к медиаторам торможения. После памятной встречи с Виктором у храма, разведчик целенаправленно проникал в мир фармакологии, став почти экспертом по лекарствам. Даже Бенхаим вчера похвалил выбор препаратов для обработки Виктории. К обеду пришлось принять повторную дозу. Вроде бы, полегчало, можно ехать в Femen. Украинку брать не стал.