Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

Оставалось надеяться, что Фишман будет чувствовать себя столь же сильным и ловким теперь, когда Юлия рядом. Жаль, заматереть не успеет – отсчет идет на недели. Сегодня помочь ему нельзя. Там нельзя, а здесь можно: Чудов уже заказал в ФСБ полное досье на Красько, Магомедова, их связи и ОАО «Росселитра». По ГШБ отправил поручение резидентуре в Шанхае. Он ненавидел ожидание, которое некем и нечем скрасить. Вернувшись в дом Алехина, достал бутылку аквавита — любимого скандинавского алкоголя, проглотил рюмку – не пошла. «Эх, нет рядом Матвея, ни выпить, ни поговорить. Сколько вместе провернули!» На минуту заколебался: может, Опера пригласить? Не решился укоротить дистанцию.

Так и сидел на террасе, глядя, как умирает летняя ночь. Первым стало сереть небо, потом оживились птахи в лесу. Риджбеки вполглаза следили-дремали на подстилках рядом с постояльцем, ставшим альфа-самцом стаи. Временно: до возвращения хозяина. Тот вернется обязательно, скоро. Всегда возвращался, сделав свои человечьи дела. Самка ненадолго перешла в стадию быстрого сна, задергав лапами. Снился ей русак в поле, вдруг обернувшийся хозяином. И будто идет тот по незнакомому городу, что пахнет не по-русски и где речь чужая. И будто с ним женщина, только не хозяйка, моложе. И ведет он её в неприятное место, типа ветеринарки, и колет её врач только не иголками, а взглядом.

Глава 34 Откровение

Грузовик миновал Буденновск, печально известный после захвата чеченскими террористами местного роддома. Водитель не думал о давнем рейде боевиков Басаева, его тяготил приказ новоявленных «амиров», менее известных, хотя не менее кровожадных. Груз в тайнике давил на плечи, заставлял и без того низкорослого мужчину пригибаться к рулю. На каждом посту ДПС хотелось и вовсе спрятаться за баранку, стать невидимым. Страшно, а что делать? Вон брат заартачился, и где он? Лишь Аллаху известно, как погиб. Шофер знал, что брат отказался что-то куда-то перевезти и сразу попал в ДТП. Внешне оно так, фактически убили его. От того и приходится теперь возить не только соленья-варенья, а и то, что страшные люди положат в замаскированный отсек фуры.

Путь неблизкий: на Элисту, затем в Волгоград. Там, на подъезде к городу скажут, что дальше делать. Мол, встретит кабардинец, который знавал брата и помнит его грузовик. «А если не встретит? Куда эту дрянь девать? Взрывчатка там или патроны». Водила почти угадал: «посылка» включала автоматическое оружие и радиолинии подрыва ВВ, армейского образца – еще советского изготовления. Неприхотливые взрыватели сохраняли работоспособность почти вечно. Захваченные в арсеналах Чеченской АССР после мятежа 1991 года они широко использовались, но теперь стали редкостью. Спецслужбы и чеченские органы постепенно ликвидировали даже самые потаенные схроны.

«В небе звезды горят, ярко светит луна», – крутилась кассета в кабине. Ангельский голос звал назад на родину, в родные горы. Но КАМАЗ катился и катился на север. Первый рейс, не последний.

Красько в гневе бросил ручку. Отскочив от полосатой столешницы из зебрано, тяжелая серебряная Montegrappa чуть не ранила заведующего юротделом. Тот рискнул-таки задать мучивший вопрос.

– Зачем вообще выдавать доверенности на управление фирмами? Не лучше ли оформить сделку купли-продажи, с оплатой, перерегистрацией учредителей и прочими стандартными условиями?

– Говоришь много! Иди! – гаркнул Михаил, голосом выметая подчиненного из кабинета.

Оставшись один, залпом проглотил стакан виски, чего обычно сутра избегал. «Долбаный Алехин! Присоветовал! Лучше бы я пошел на разборки с Магой! Плюнул бы ему в харю!» Резко провел рукой по рюмкам на полке бара, те посыпались на пол. Удовлетворенно оглядев осколки, вздохнул и потер лоб. «Нет, чекист прав: надо выждать, собрать силы и тогда жахнуть». С утра он позвонил зам. директору ФСБ и в общей форме попросил о поддержке в случае недружественного поглощения «Росселитры». Тот пообещал и стал задавать вопросы, от которых Красько уклонился, мол, «пока рано говорить по существу». И вот теперь фактически уступил строительный и транспортный бизнес жучкам с Северного Кавказа. «Ничего, вернется в Москву Матвей, разберется с этой шайкой!» И Красько вновь с почти сексуальным удовольствием припомнил, как ветеран молниеносно действовал в Комо. Чего стоит его заключительная фраза: «Кто нас обидит, тот три дня не проживет». И действительно официант двинул кони уже через сутки.