Кремлевский кардинал

– Товарищ председатель, наши медики объяснили мне, что любая попытка использовать новую технику допроса или иного физического принуждения – слово «пытка» больше не употреблялось в штаб-квартире КГБ – может привести к смерти арестованного. Поскольку вы настаиваете на его признании, нам приходится прибегать к… примитивным методам допроса. Арестованный оказался крепким человеком. Психологически он намного выносливее, чем мы ожидали, – произнес Ватутин, стараясь сохранять спокойствие. В это мгновение он был готов на убийство ради стакана водки.

– А все потому, что вы не сумели должным образом произвести его арест! – холодно заметил Герасимов. – Я так надеялся на вас, полковник. Мне казалось, что вы далеко пойдете, что вам пора присвоить следующее звание. Вы полагаете, я ошибался, товарищ полковник? – спросил он.

– Вы поручили мне расследование этого дела, товарищ председатель, чтобы я разоблачил предателя нашей родины. – Потребовалось все самообладание Ватутина, чтобы сдержаться и не вздрогнуть, услышав слова Герасимова. – По моему мнению, я уже сделал это. Нам известно, что он совершил измену, передавая врагу секретные сведения. У нас есть доказательства…

– Язов считает, что этого недостаточно,

– Контрразведкой занимается КГБ, а не Министерство обороны.

– Попробуйте объяснить это нашему генеральному секретарю, – пробормотал Герасимов, гнев которого зашел слишком далеко. – Полковник Ватутин, я должен получить это признание.

Герасимов надеялся, что сегодня добьется еще одного успеха на поприще разведки, но шифровка «молния», поступившая из Америки, положила конец этим надеждам. Но, что еще хуже, теперь он узнал, что разведывательная информация, поступившая накануне и уже переданная им по назначению, является неверной. В шифровке говорилось, что агент «Ливия» извиняется, но компьютерная программа, высланная в адрес Московского центра через капитана Бизарину, оказалась, к сожалению, устаревшей. Таким образом, сведения, имеющиеся в распоряжении Герасимова, с помощью которых он надеялся уладить отношения между КГБ и новым многообещающим проектом Министерства обороны, теперь бесполезны.

Ему нужно, позарез нужно получить признание от Филитова, и это признание не должно быть получено с помощью пыток. Всем известно, что, прибегнув к пыткам, легко получить что угодно – все, что требуется ведущим допрос, большинство пытаемых сообщают без промедления. Но Герасимову нужно было достоверное признание, которое он сможет продемонстрировать в Политбюро, потому что его члены больше не испытывали безграничного страха перед КГБ и не поверят Герасимову на слово.

– Ватутин, мне нужно признание, и как можно скорее. Сколько времени вам потребуется для этого?

– С использованием методов, которые теперь нам приходится применять, – не больше двух недель. Мы можем лишить его сна. Для этого потребуется время, потому что старики нуждаются в сне меньше молодежи. Он постепенно утратит связь с действительным миром и сломается. Принимая во внимание то, что мы знаем об этом человеке, можно предположить, что он будет сопротивляться изо всех сил, собрав все свое мужество – а в мужестве ему не откажешь. И все-таки он всего лишь человек. Да, нам потребуется две недели, – закончил Ватутин, зная, что десяти дней будет достаточно. Но лучше уж сообщить об успехе раньше, чем позже.

– Хорошо. – Герасимов сделал паузу. Теперь надо подбодрить полковника:

– Ватутин, честно говоря, вы образцово вели расследование, несмотря на неудачное завершение последнего этапа. Ожидать идеального хода расследования во всех его фазах было бы неразумно, а политические последствия не имеют к вам отношения, и вас нельзя винить в них. Если вы сумеете добиться успеха и выполнить мое поручение, награда будет соответствовать важности поставленной задачи. Продолжайте работу.

– Спасибо, товарищ председатель.

Герасимов смотрел вслед уходящему полковнику, пока за ним не закрылись двери, и затем вызвал свою машину.

Председатель Комитета государственной безопасности никогда не ездит в одиночку. Его личный автомобиль – «ЗИЛ» ручной сборки, похожий на огромную американскую машину, которыми пользовались тридцать лет назад, – всегда сопровождала еще более безобразная внешне «Волга», полная телохранителей, которых отбирали для этой службы за искусство владения оружием, умение сражаться в рукопашной схватке и беспредельную преданность председателю. Герасимов, разместившись на середине заднего сиденья, следил за тем, как мимо окон автомашины мелькают московские здания. «ЗИЛ» мчался по центральной разграничительной полосе широких улиц. Скоро он выехал за пределы города, направляясь в сторону лесов, где в 1941 году остановили немцев.