Кремлевский опекун

– Странная у вас позиция, уважаемый Виталий Титович. Совершив побег, Сироткин тем самым подтвердил, что прекрасно сознает свою вину. Как раз вы могли бы требовать продолжения процесса, а у нас все наоборот, этого требует защита, – заметила Зуева.

Бахтин внимательно поглядел на судью. Неужели и она в данном случае помогает ему? А может, помогает мальчишке? Или, совсем уж запредельная фантастика, помогает Духону? Ведь именно он просил во что бы то ни стало продолжить заседание без присутствия подсудимого.

– Простите, Галина Николаевна, но пока суд не может квалифицировать исчезновение Сироткина как побег. Нет никаких доказательств, – возразил адвокат.

– Но что тогда произошло? – совсем уж несудейским тоном спросила Зуева.

– На подобный вопрос должна ответить милиция. Может, его вообще... похитили, – выпалил Бахтин.

Все посмотрели на майора.

– Ага, похитили! Как же! – демонстративно рассмеялся Кожанков. – И потому он заскочил по дороге домой. В бега подался, негодяй! А нам ищи теперь ветра в поле...

– Вот и ищите, – как бы напоминая, кто в этом доме хозяин, напомнил начальнику милиции районный прокурор. – А вы, Борис Фиратович, только и готовы вернуться в зал суда, чтобы сделать очередное «сенсационное» заявление, которое наверняка приготовили. Только какой теперь смысл что-нибудь заявлять? – риторически задал вопрос прокурор.

– Да, именно сенсационное. Кстати, заявление было бы полезно услышать и местной власти, и вашим церковникам. Не говоря уж о местных жителях, – гордо возвысил голос столичный адвокат, приглаживая сбившуюся прическу с красивой проседью. – Я далеко не уверен, что все, кого я сейчас вспомнил, представляют, чем обусловлен данный судебный процесс.

Зуева с нескрываемой тревогой бросила взгляд на Бахтина. Может, прокурор прав и лучше отложить заседание? Она же с самого начала чувствовала, что здесь что-то не так. Но что? Хорошо бы узнать, но только без публичных заявлений.

Бахтин быстро направился к дверям.

– Я возвращаюсь в зал, господа, – уже на ходу бросил он, одновременно вытаскивая из кармана мобильный телефон. – Надеюсь, хоть прессе будет любопытно мое заявление.

А что? Неплохая мысль. Бахтин вспомнил про ту журналистку, которую ему «сосватал» для интервью бедный Багрянский. Как он там?

За его спиной прокурор энергично вытирал пот с круглой лысины. Кожанков вопросительно смотрел на Царькова. Судья обессиленно опустилась на стул. Нет, она не будет открывать заседание суда, пока все не прояснится. И поступит так, не потому что просил Гришайло. И не вопреки тому, что того желал адвокат. Она так решила. Точка. Сейчас она вернется в зал и объявит о своем решении.