Кремлевский пасьянс

Договорились идти налегке, но поклажи все равно набралось достаточно много. Десантники были одеты по-зимнему тепло. На голове черные шерстяные шлемы, сверху каски, грудь защищает бронежилет, тяжелые «лифчики» с боеприпасами, – четыре полностью снаряженных магазина для «акаэсов», две гранаты «Ф1» и две РГД, на правом бедре тяжелый десантный нож, за плечами двухсуточный сухпаек и вода, сверху наброшен маскхалат. Витвицкий и Калайчев, не теряя времени, распределили поклажу: четыре комплекта альпинистского снаряжения, два ручных пулемета, четыре снайперские винтовки и гранатомет, одну полевую и две портативные рации (их привез с собой Фомин), а также четыре ракетницы и диск с патронами для пулеметов. Фомин с Ермаковым отошли в сторонку. Майор расстелил на гладкой, отшлифованной ветром поверхности валуна карту и включил специальный фонарь, луч которого можно было заметить только с близкого расстояния. Он быстро сориентировался по карте и показал точку, где высадилась группа.

– До кишлака четыре километра. Двинемся по краю плато, у входа в ущелье разделимся. Вы со своей группой перекроете единственную тропу, ведущую в кишлак, мы оседлаем вход в ущелье и прикроем вас с тыла. Радист с полевой рацией в какой группе?

– Сержанта Калайчева. Он пойдет с вами.

– Добро. На все время операции действует режим радиомолчания. Пользоваться только УКВ-рациями.

– Если поблизости есть духи, они могут засечь наши переговоры.

– Нет, Ермаков, не могут. Эти рации снабжены кодирующими устройствами. Если кто-то даже наткнется на нашу волну, внешне это будет выглядеть как помехи от атмосферных разрядов.

Ермаков коротко проинструктировал десантников, выставил боевое охранение и скомандовал движение. Двигаться по каменистому плато в кромешной темноте – удовольствие не из приятных. На двухкилометровой высоте воздух сильно разрежен и вместо одного вдоха-выдоха приходилось делать два. Группа шла практически бесшумно, лишь иногда хрустнет под тяжелым горным ботинком кусок породы или послышится шелест раздуваемой ветром материи камуфляжа. Чтобы покрыть расстояние в четыре километра, группе понадобилось почти два часа.

– Ну что там? – тихо спросил Ермаков, не отрывая глаз от окуляров инфракрасного бинокля. С его помощью он пытался обследовать подходы к ущелью. Заметно похолодало, зарядил мокрый снег, видимость снизилась практически до нуля. Группа временно расположилась в каменном распадке, неподалеку от входа в ущелье, пока отряженные Ермаковым двое саперов и старшина Витвицкий проверяли обстановку.

Витвицкий несколько секунд хрипло дышал, пытаясь восстановить дыхание. Ермаков оторвался от бинокля и нетерпеливо взглянул в его сторону.

– Пусто, командир. Я прошел двести метров по ущелью, никаких следов.

– Какие к черту следы, – глухо проронил Ермаков. – Тут под носом ничего не видно…

– Так точно, командир, – согласился Витвицкий. – Я и говорю, никаких следов.

– Мины?

– Саперы на карачках там ползали. Все чисто.

– Ясно, – протяжно вздохнул Ермаков. Он засучил рукав и бросил взгляд на фосфоресцирующий циферблат. До рассвета чуть больше двух часов.

– Что скажешь, старшина?

Ермаков опять вскинул к глазам бинокль, пытаясь отыскать среди зыбких зеленых теней и силуэтов вход в ущелье.

– Что молчишь?

– Ну, не знаю, командир…

Витвицкий придвинулся к нему поближе.

– У меня такое чувство, что мы здесь не одни.

– Видел что-нибудь?

– Ни хрена не видел. Я же говорю, пусто, никаких следов. Но ощущение такое есть. Хребтом чую, где-то поблизости чужие. И еще мне показалось, что за мной постоянно кто-то наблюдает. Понимаете, командир?

– Понимаю, – хмыкнул Ермаков. – Я испытываю примерно то же. Ладно, наши подозрения к делу не подошьешь. Собирай группу, будем двигать к кишлаку.

Витвицкий бесшумно исчез, а Ермаков тем временем погрузился в размышления. Еще на плато ему показалось, что за группой ведется скрытое наблюдение. Ермаков всегда доверял собственной интуиции, и это обстоятельство не раз спасало ему жизнь. Он обладал сверхобостренным чувством опасности. Способность улавливать импульсы внешней угрозы среди обычных людей встречается крайне редко. Некоторым людям, по роду службы часто сталкивающимся с опасностями, иногда удается после длительных тренировок развить в себе это качество.