Кремлевский Персифаль. В поисках копья

«… был завербован один из лидеров неформального молодежного движения «хиппи», т.н. «системы» – Юрий Александрович Огородников, известный среди «хиппи» как Юра «Солнышко». Условием вербовки стало освобождение Огородникова от уголовной ответственности за причастность к обороту наркотических средств. Со слов Огородникова стало известно, что на 1 июня 1971 года запланирована акция «хиппи», приуроченная к дню защиты детей. Предлагаю через Огородникова, который пользуется авторитетом среди «хиппи», назначить сбор участников акции возле здания МГУ, якобы, для дальнейшего движения к посольству США. После сбора участников принять меры к их задержанию. По итогам операции допустить контролируемую утечку информации о причастности к задержанию гр. Огородникова, чтобы тем самым скомпрометировать его в глазах активных участников «системы».

Закончив писать, майор перечитал написанное, спрятал листок в папку, еще раз тяжело вздохнул, и начал собираться. Ему сегодня предстояло еще очень много дел. Нужно было доложить руководству о планируемой акции, разработать план задержания ее активных участников, согласовать его с представителями МВД, силами которого и будут произведены задержания.

Поздним вечером план был разработан, утвержден руководством и согласован со всеми заинтересованными ведомствами. Начальник управления, провожая Рябова до двери своего кабинета, пожал ему на прощание руку:

– Ну вот, Николай Николаевич. Рано нас, ветеранов, на покой отправлять. Вон какой пласт поднимем! Тут можно и о госнаграде речь вести!

«Мы пахали, я и трактор» пришла на ум Рябову известная поговорка.

Майор, работая в КГБ, давным-давно научился не испытывать угрызений совести. Но в этот раз он чувствовал, что поступил с Петровым неправильно. Поэтому, несмотря на позднее время, он поехал не к себе, а к дому, где жил Андрей. Поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. После нескольких минут тишины дверь открыл заспанный мужчина, видимо, отец Андрея.

– Здравствуйте. Сына позовите, пожалуйста.

– Какого? – непонимающе спросил открывший дверь мужчина.

– Андрея, – Рябов совсем выпустил из вида, что у Андрея есть младший брат.

– Подождите, – мужчина скрылся в квартире.

– Зачем Вы пришли? Все, что могли испортить, Вы уже испортили. – Андрей был настроен враждебно и не скрывал этого.

– Завтра «хиппи» собираются возле истфака университета на демонстрацию. Если Маша тебе действительно дорога, не дай ей туда пойти. – не здороваясь, Рябов выдал эту фразу и, не прощаясь, ушел.

Андрей озадаченно посмотрел ему вслед: «Неужели снова какая-то подлянка со стороны Николая Николаевича? Ну, нет, вроде выглядел вполне искренним и взволнованным». Мозг усиленно работал, мысли всплывали в голове одна за другой. Хорошо, пусть то, что сказал мужчина – правда. Тогда Маше действительно угрожает какая-то опасность. Но как не допустить, чтобы она пошла на эту демонстрацию? Мчаться к ней прямо сейчас домой – не факт, что она там, да и послушает ли его после всего, что было. В конце концов решил перехватить Машу рано утром возле университета.

К пятаку, возле университета, где обычно «тусили» «хиппи», Андрей пришел чуть ли не за темно. Часам к 9 стали подтягиваться и сами «неформалы». Машка явилась чуть ли не первой. Увидев ее, Андрей облегченно вздохнул. Во-первых, «хиппарей» на пятаке было еще не очень много, да и Маша пришла одна. Поэтому, в случае конфликта, шансы увести ее отсюда насильно были вполне реальные.

Маша стояла спиной к нему в компании еще двух девчонок и одного парня. Парень был высоким худосочным очкариком.

Андрей подошел, молча схватил Машу за руку и потащил ее прочь от компании. Она брыкалась и сопротивлялась, девчонки визжали, парень пытался возмущаться. Андрей, как мог быстро, не оглядываясь, тащил девушку мимо новогодней пихты в сторону Ломоносовского проспекта. Он еще удивился, почему никто не пытался прийти Маше на помощь. Разгадка была проста: оглянувшись наконец на брыкающуюся девушку, Андрей увидел, что сзади, прикрывая их от «хиппи», идут трое парней, по виду бурятов, с Гармаевым во главе, который кивнул Андрею. На рукаве у Гармаева почему-то была туго повязана красная повязка с четкой белой надписью: «ДНД». Как только они перешли проезжую часть, с обеих сторон Ломоносовского проспекта послышались звуки приближающихся сирен милицейских автомобилей. А навстречу им, со стороны Дворового корпуса группами по пять-шесть человек бежали крепкие молодые парни с такими же, как у Гармаева, повязками народных дружинников на рукавах.