Кремлевский Сурок

Буквально месяц назад он ездил к своему давнему приятелю в Ярославскую область. Всю дорогу от Москвы до Ярославля за окном вагона простиралась заросшая бурьяном и мелколесьем полупустыня. Только изредка то там, то здесь мелькали покосившиеся домишки и грустно бредущие сами по себе тощие коровенки. Дом, в котором приятель жил вместе с женой, внучкой и старой хромоногой собакой, больше напоминал заросшую мохом лесную заимку. Приятель признался, что бывать здесь приходится довольно редко из-за большой отдаленности от Москвы. Но другой, как он выразился, «виллы» не было. Поэтому в летнее время оставалось только забирать все семейство и выезжать подальше от Москвы в глухую Ярославию.

— Здесь хоть грибов да ягод можно пособирать! — вздыхал он. — Да и дышится здесь полегче, чем в этой сумасшедшей отравленной Москве. Впрочем, — опять тяжело вздохнул он, — куда теперь податься интеллигентному пенсионеру? Разве на наши шиши в городе проживешь?

— А ведь, ты, Олег, в прошлом полковник? И, кажется, даже служил в аналитическом управлении ГРУ?

— Да, было дело, — грустно проговорил приятель. — Ну так тогда и совсем другая страна была! С ней попробовал бы кто не посчитаться! Советский Союз — это звучало гордо! А сейчас что?

Затем в этой самой избушке, похожей на лесную заимку, они долгими ясными летними вечерами много рассуждали о том, что ждет Россию в ближайшем будущем.

Мысли были далеко не радужными. Размышления — довольно горькими.

И вот сейчас Виктор Петрович прилетел в самое сердце, как ему всегда казалось, Империи Зла. Для того чтобы самому воочию убедиться в том, что этот самый «Русский проект» — отнюдь не миф. И не выдумка досужих политиков… 

19

Профессор Фирсман оказался на редкость приятным человеком. На вид ему было лет шестьдесят пять. Но держался он очень браво. Воронцов почему-то подумал, что профессор по примеру многих деловых людей Америки занимается утренними пробежками. И вообще своему здоровью уделяет значительное внимание.

Дом, в котором жил профессор Фирсман, в отличие от других таких домов поблизости, выглядел значительно фундаментальнее. Но и значительно скромнее. Здесь не было никчемной вычурности и лишней помпезности. Все было подчинено строгому рационализму.

Прямо с порога профессор проводил их в свой довольно обширный кабинет. Виктору Петровичу сразу бросилось в глаза, что подбор книг на полках был чрезвычайно разнообразным. Здесь можно было увидеть и книги философов, и книги современных политиков, и новейшую бестолковую беллетристику. Но большую часть литературы составляли справочные издания. К своему великому удивлению он увидел на полках даже тома Большой Советской Энциклопедии.

Заметив интерес Воронцова к его книгам, профессор, обводя их взглядом, дружелюбно проговорил:

— Я здесь не работаю. Я здесь отдыхаю. Там, где я работаю, нет буквально ничего. Только мой маленький персональный компьютер. Я не люблю, чтобы мне что-то мешало. Сюда я прихожу только, чтобы сверить какие-то свои мысли.

— Но я вижу, профессор, что вам не чужды философские произведения Старого Света?

— О да! Их написали великие люди! — Профессор взял в руки томик Иммануила Канта. — В Старом Свете всегда жили и творили великие гении! Этого совершенно нельзя сказать о современной Америке. К сожалению, мы здесь живем сегодня в обществе потребителей.

— И, тем не менее, именно Соединенные Штаты сегодня претендуют на роль ведущей державы мира?

— Да, это так! — вздохнул профессор. — Но возвышение Америки обусловлено всего лишь несколькими объективными факторами. Пока европейские и азиатские львы выясняли между собой отношения и пытались перегрызть друг другу глотки, Америка бессовестно накапливала капиталы за счет ограбления и тех и других. И вот теперь она думает, что имеет право диктовать всем свою волю. И это очень опасно. В первую очередь для самой Америки.

Профессор сделал приглашающий жест рукой, указывая гостям на кресла и диван. Затем выглянул в открытое окно и крикнул куда-то вниз:

— Кетти, принеси, пожалуйста, нашим уважаемым джентльменам кофе!

Через несколько минут в кабинет с большим подносом в руках вошла высокая сухощавая старушка. Она мило улыбнулась гостям и, поставив поднос на письменный стол, пригласила:

— Пожалуйста, джентльмены! Это самый лучший кофе в нашем дистрикте. В отличие от сегодняшних суррогатов из фастфуда он настоящий. Сэм привозит его из Бразилии.

Профессор широко улыбнулся и, обхватив старушку за плечи, проговорил:

— Это моя Кетти! Мы живем с ней — не поверите! — уже сорок лет! Это небывалый случай у нас в Америке!

Здесь, как правило, браки больше десяти лет — большая редкость. Но… Наверное, мы слишком старомодны.

Дэвид, потягивая горячий кофе, представил жене профессора своего московского друга:

— Это мой гость — профессор Воронцов. Он большой специалист в области современной политической истории России. Автор огромного числа статей и книг. Как мне известно, его книги всегда делают много шума. Иногда их даже запрещают продавать!