Кремлевский туз

Здесь у него, как и следовало ожидать, никаких трудностей не возникло – таможню и посадку Гуров прошел легко, как нож масло. Документы, которыми его снабдили, – на имя некоего Антона Сергеевича Крупенина – были безупречны. В связи с этим Гурова посетили довольно грустные мысли о том, насколько изменились времена и как низко опустилась планка для людей, склонных к преступной деятельности. То, что раньше можно было раздобыть лишь ценой неимоверных усилий или же вообще было практически недоступно – как, например, документы на подлинных бланках, – теперь становилось обыденным явлением. Границы преступного и законопослушного миров неудержимо размывались. Слишком часто те, кто должен был стоять на страже закона, вдруг начинали понимать, какие неоценимые выгоды может принести им ответственный пост, если не принимать эту ответственность слишком всерьез. В таких условиях усилия правоохранительных органов зачастую напоминали действия человека, таскающего в решете воду.

При всех своих сомнениях Гуров все-таки был уверен, что относительно Германа Кузмина Интерпол не ошибся и его приезд в Россию не пустой каприз. Но кто и почему заинтересован в его присутствии здесь – было покрыто мраком. Где-то когда-то через третьих лиц произошла встреча неких структур с представителями зловещей Организации, занимающейся выполнением заказных убийств, и родилась идея, которая должна была реализоваться именно сейчас, на этом корабле, с помощью профессионального заморского киллера с русской фамилией Кузмин. В чем суть этой идеи, предстояло разобраться Гурову, и у него все более крепло ощущение, что ошибиться в этом вопросе он не имеет права.

Поднявшись на борт «Гермеса», он не сразу направился разыскивать свою каюту, а некоторое время постоял на палубе, рассеянно-равнодушным взглядом рассматривая пассажиров и провожающих. На самом деле равнодушие его было скорее напускным – Гурова чертовски интересовало, с кем его собирается столкнуть судьба. Другое дело, что мимолетный наплыв незнакомых лиц давал мало пищи для размышлений – более тщательный анализ ждал его впереди.

Публика, как и ожидалось, выглядела довольно неоднородной, несмотря на очевидные притязания каждого относить себя к так называемой элите. Были здесь и удачливые бизнесмены, чьи имена еще совсем недавно фигурировали в криминальных сводках, и манерные представители шоу-бизнеса, и раскованные более обычного иностранцы, которые рассматривали путешествие на русском теплоходе как опасное и чисто мужское приключение, вроде охоты на крокодилов. Были здесь, разумеется, и обычные люди – обычные в том смысле, что свои две недели отдыха они заслужили несомненными талантами и упорным трудом, который никакого отношения не имел ни к валютным аферам, ни к сомнительным банкротствам, ни к прочим схемам, по которым теперь так легко и охотно делаются деньги.

Гуров понимал, как неосмотрительно доверяться первому поверхностному впечатлению, но пока он даже теоретически не решался выбрать из многоликой праздничной толпы никого, кто бы мог претендовать на роль жертвы международного киллера. Было странно думать, что кому-то понадобилось выходить на след сверхзасекреченной Организации, чтобы убрать конкурента с соседней автозаправки или даже продюсера девичьей поп-группы, каких-нибудь «Загорелых» или «Сверкающих». При всем уважении к этим почтенным профессиям Гуров не мог расценивать подобную идею иначе как стрельбу из пушки по воробьям. Если что-то здесь и затевалось, то наверняка ради птицы более высокого полета. Но пока Гуров такой не видел. Это ничего не значило – нужно было терпеливо ждать. Возможно, уже сегодня появится человек со второй половинкой доллара и сам все объяснит.

Правда, на этот счет у Гурова имелись некоторые сомнения. Тайну своей миссии Герман Кузмин унес в могилу, и все выводы строились далее на одних предположениях. Майор Ковальчук выстраивал такую цепочку – «Гермес», пароль, задание. Но, возможно, встреча Кузмина с владельцем половины доллара была запланирована где-то в другом месте, так же, как и последующее задание могло предусматривать, что оно будет выполнено в той же самой Москве, а круиз на «Гермесе» – просто вариант отхода. Подобная схема вполне могла иметь место, хотя в душе Гуров был вынужден признать, что выглядит она не очень изящно, даже тяжеловато, и гипотеза Ковальчука гораздо ближе к реальности.

Поток пассажиров, всходящих по трапу, постепенно иссякал, так и не дав никакой конкретной пищи для размышлений, и Гуров, разочарованно вздохнув, отправился искать свою каюту.

Его высокая, атлетическая фигура, облаченная в недавно купленный светлый пиджак, привлекла внимание двух молодящихся дам, восторженно щебечущих у борта. Одна из них, пышная блондинка, бросив кокетливый взгляд в сторону Гурова, тут же закатила глаза к небу и объявила подруге нарочито громким голосом, что до самого конца путешествия не будет вылезать из бассейна. Этим самым она как бы давала намек, где ее искать в случае необходимости. Гуров сделал вид, что ничего не слышал.