Кремлевский визит Фюрера

Брест вновь вошел в состав России в 1796 году после третьего раздела Польши. В 1833 году, в начале царствования Николая I, тут выстроили могучую крепость — как главный редюит всей укрепленной системы тогдашнего Царства Польского. В крепости, занявшей на трех укрепленных островах всю обширную «стрелку» Буга и впадающего в него Мухавца, имелась Цитадель — на Центральном острове, форты, казармы, церковь, каналы, укрепления — одно из которых называлось Кобринским.

Городок же Брест-Литовск, стоящий на правом берегу Западного Буга, стал важным стратегическим узлом дорог на Варшаву, Вильно, Москву — вначале шоссейных, а потом — и железных.

Вплоть до Первой мировой войны Брестская крепость оставалась одним из главных устоев русского западного фронта, являясь крепостью первого класса. Однако пушки здесь не гремели — при общем отступлении русских армий в 1915 году немцы ее просто обошли, и Брест был оставлен без боя. Уходя, мы взорвали почти во всех фортах капониры, казематы и пороховые погреба…

По Рижскому миру эти западнобелорусские земли отошли вновь к Польше. Поляки хотели восстановить те форты, которые смотрели в сторону России, но денег на это так и не хватило… На переименование, впрочем, сил достало, и теперь городок назывался Brzesc-nad-Bugiem — Брест-над-Бугом…

В 39-м году к Бресту первыми вышли немцы. Поляки обороняли крепость два дня, потом она была взята. И почти сразу же она отошла к нам — по условиям демаркации.

И вот теперь в истории Бреста должна была начаться новая полоса.

Светлая ли?

СТАЛИН все об истории Бреста знал прекрасно — он заранее наводил справки, а о Брестском мире мог сам говорить как эксперт…

С 39-го года в Бресте стоял довольно сильный гарнизон — пограничники, пехотные части, зенитчики, и это обеспечивало дополнительную безопасность. А кроме того, Сталин решил, что неоднозначная история крепости сама по себе многозначительна и символична… А то, что здесь происходило раньше, можно было толковать по-разному…

Ну хотя бы так — были тут у русских неудачи, но черная полоса — не навсегда. Когда-то ее должна сменить полоса и светлая. Так почему бы этому произойти не сейчас?

Поезд начал плавно, почти незаметно тормозить, поездка заканчивалась.

А завтра начинался визит Гитлера…

Рапорт командующего Западным особым Белорусским округом, руки под козырьками фуражек, портупеи, петлицы со звездами, шпалами…

Сталин чувствовал себя несколько неуютно— вокруг было слишком много людей с оружием в кобурах, и с этим приходилось мириться. Он не боялся, нет… Он так давно привык к напряжению и к подавлению эмоций, что обычное чувство страха у него давно исчезло, и если он сейчас ощущал неясную тревогу, то лишь потому, что привык полностью контролировать ситуацию, а тут было полно неопределенностей. А он-то знал, что заговор военных и заговор троцкистов были не выдумкой НКВД, а реальным и весьма разветвленным делом. Делом, где смерть Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Сталина давала бы кое-кому шанс…

Впрочем, он вовремя убрал и «головку» военных заговорщиков, и «головку» троцкистов и «правых», так что реально беспокоиться было не о чем — без знамени на битву не идут… Но неуют оставался — очень уж редко он бывал сейчас на «свежем» воздухе, «на людях» — не то что в конце двадцатых, когда он в заячьем треухе бродил по Москве вдвоем, втроем…

Теперь он шел по плацу Цитадели, оглядываясь на красноватые сооружения… Выглядело все впечатляюще, да и в военном отношении крепость быстро укрепляли — на всякий случай.

Рядом со Сталиным шел гвардейских статей седоватый генерал-майор со строгими, благородными чертами породистого лица…

Он, собственно, и был когда-то гвардейцем, пажом последней императрицы, кавалергардом и графом Российской империи… Звали его Алексей Алексеевич Игнатьев…

Когда определилось с приездом фюрера, Сталин задумался — а кто будет ему переводить? Случай был настолько особый, что и переводчик требовался особый. И надежный, и точный…

Так кто?

Привычный Павлов? Он неплохо знал язык, но и сам имел язык порой длинный. Впрочем, Павлов мог подойти.

А кто еще?

Бережков? Этот молодой парень был очень старателен, но серьезного идейного стержня в нем не чувствовалось.

Нет, Бережкова брать пока не будем.

Так кто? Доверить перевод таких разговоров, может быть — с глазу на глаз, он мог только самому себе, но…

Но где же взять другого Сталина, владеющего немецким?

И тогда Сталин вспомнил об Игнатьеве… Он знал его историю… Родом из высшей служилой элиты, аристократ, военный агент России в разных странах Европы, он в Первую мировую представлял русскую армию и российские военные интересы во Франции, получил командорский крест Почетного Легиона… При дворе Николая Последнего его не жаловали, и он долго не получал генеральские погоны, но он был очень опытен, деятелен, и его приходилось терпеть…

Для ускорения оплаты военных заказов русская казна открыла Игнатьеву личный счет, на котором к Октябрю 1917-го было несколько десятков миллионов франков.