Кремлевский визит Фюрера

Отсюда вытекал вывод — Гитлер хотел бы вызвать в Англии массовое недовольство кабинетом Черчилля — «кабинетом войны»… И, значит, Гитлер хочет мира… Но мира во имя мира или во имя переориентации мощной армии на СССР? Ведь мир с Англией даст фюреру и новую нефть — с Ближнего Востока, и он уже не будет так панически (хотя, впрочем, почему «панически»?, нет — вполне обоснованно) бояться чьих-либо ударов по Плоешти… А его «русские» аппетиты еще недавно никем особо не скрывались…

И Сталин не спеша, выстраивая фразы осторожно и осмотрительно, начал отвечать:

— Господин Гитлер, в том, что вы сказали, есть, возможно, смысл… Но я мог бы заметить, что и нас настолько задело бы английское вторжение в Румынию, что мы не смогли бы остаться к нему равнодушными. И поэтому вам достаточно защитить Плоешти с воздуха, а гарантировать его безопасность с суши мы могли бы вместе — в том числе при вводе наших войск в зону Плоешти… Хотя бы — символически, но по соглашению с Бухарестом.

— Я не могу отвечать за господина Антонеску, — ответил Гитлер, — но думаю, что ваш даже символический ввод войск был бы и тут избыточным. Вы этим летом напугали румын всерьез. Однако, возможно, была бы полезной тройственная декларация Германии, Советской России и Румынии о недопустимости вовлечения Румынии в орбиту военных действий и готовности Германии и России гарантировать безопасность Румынии в случае вторжения туда третьей державы… Сразу после вас я встречаюсь с маршалом Антонеску и об этом можно было бы с ним поговорить…

— Над этим надо подумать…

Риббентроп, с явным желанием привлечь внимание, заворочался в кресле, а потом прибавил:

— Это особенно прозвучало бы, если бы и Советский Союз, и Румыния, и Болгария присоединились к «Пакту трех»…

— Пожалуй, да, — согласился фюрер, вопросительно посмотрев на Сталина, а тот повторил:

— Над этим надо думать…

Гитлер и Риббентроп переглянулись, а Сталин задумчиво сказал еще раз:

— Да, надо думать…

Он замолчал, но пауза явно предполагала продолжение. Фюрер терпеливо ждал его и дождался… Сталин сообщил:

— Советское правительство волнует избыточная — как нам кажется — концентрация ваших войск не только в Румынии, но и в Польше…

— Мы выводим их из-под ударов английской авиации…

— Но она даже по Берлину не способна нанести серьезный удар, — подал голос Молотов. — Я ведь сам убедился в этом неделю назад…

— У англичан есть резервы… Кроме того, Америка явно на их стороне и может им помочь поставкой бомбардировщиков, — начал объяснения Гитлер. — И есть еще одно соображение… В рейхе непростое продовольственное положение, а размещение войск в генерал-губернаторстве снижает его остроту…

Сталин кивнул:

— Да, это серьезно… У нас тоже с этим есть сложности, поэтому так сразу я что-то предложить не могу… — Сталин поколебался и продолжил, — но можно попробовать сделать так… Германия пока что не в полном объеме выполняет свои поставки нам оборудования… Я понимаю — время для Германии военное, но если вы ускорите выполнение наших промышленных заказов, то мы, возможно, могли бы существенно увеличить поставки вам продовольствия… И при этом мы взаимно вводим пятидесятикилометровую демилитаризованную зону, кроме, конечно, Восточной Пруссии — она узка… Возможно, к середине следующего года мы смогли бы продать вам в счет поставок и сотни две наших новых зенитных пушек — они у нас хороши и могут доставить англичанам немало неприятностей…

— Я согласен, что с нашими поставками надо что-то делать, мы вам действительно задолжали….А в целом я отвечу вам сейчас вашими же словами, герр Сталин, — тут надо подумать…

— Хорошо…

— Но как с «Пактом трех»? — не унимался Риббентроп.

— Давайте об общих проблемах поговорим завтра… У нас еще будет на это время после показа нашей техники и показательных учений, — предложил Сталин.

— О! — признался фюрер. — Я жду их с нетерпением…

НА МЫСЛЬ продемонстрировать фюреру нечто внушительное Сталина натолкнули два воспоминания… Давно уже — в 1922 году, он как-то стал участником спора Ленина с тогдашним наркомом иностранных дел Чичериным…

Ленин предлагал устроить «травлю фашистов в Италии», а Чичерин категорически возражал:

— Тактику угроз, Владимир Ильич, надо применять очень осторожно, ибо большой вопрос — удержит ли это рвущихся в авантюру авантюристов.

— Э, батенька! А почему бы и не погрозить?!

— Можно и погрозить, но тактикой угроз надо пользоваться умеючи… Бисмарк умел грозить, зная когда и как грозить. А можно погрозить и так, как Россия в 1914 году… В результате Вильгельм не испугался угрозы, а решил предупредить ее исполнение… Это был худший вариант… В лучшем — рискуешь сделать себя смешным…

— Я вспоминаю, что солдаты говорили Суворову: «Кто зол, да не силен, на козла похож», — поддержал Чичерина Сталин…

— Вот-вот, — засмеялся Чичерин. Рассмеялся и Ильич, но Сталин сказал тогда:

— Однако, Георгий Васильевич, вы ведь не против умной и весомой угрозы?

— Нет, конечно, Иосиф Виссарионович, — вновь рассмеялся Чичерин.