Кремлевский визит Фюрера

— Но все это решаемо, — ответствовал Риббентроп. — Скажем, связь Германии с ее провинцией, Восточной Пруссией, через экстерриториальную автостраду и железную дорогу. За это в качестве компенсации со стороны Германии — гарантия коридора и польской собственности…

Бек пожал плечами…

ПОДОБНЫЕ разговоры немцы вели с поляками не в первый раз, однако к 1939 году они уже чувствовали себя в военном отношении весьма уверенно и польские увертки во вполне ясном вопросе им надоели.

Более терпеть «польский гонор» Гитлер не желал…

Вот почему 5 января в нашем берлинском полпредстве неожиданно появились бывший германский посол в Москве Надольный и знаменитый экономический советник московского посольства Хильгер…

Уроженец Москвы, Хильгер с чисто московским выговором сообщил полпреду Мерекалову:

— Алексей Федорович! Мы только что из вашего торгпредства и сообщаем, что уже высказали там пожелание германского правительства возобновить наши переговоры о предоставлении Германией Советскому Союзу кредита в двести миллионов марок со значительным улучшением ранее выставленных нами условий.

— Я рад, — ответил полпред, — и немедленно сообщу об этом в Москву…

Переговоры по кредиту начались еще в январе 1938 года, но немцы старались получить для себя более, чем дать нам, и в марте 1938-го переговоры были прерваны.

И вот вдруг сами немцы пошли нам навстречу…

Конечно, это был пока лишь зондаж.

Немцы хотели понять — можно ли в «восточном» вопросе перейти от конфронтации с русскими и мутных бесед с поляками к новым отношениям с русскими за счет поляков?

В разговоре с Беком Риббентроп сказал польскому полковнику-министру:

— Мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб, так же, как и они нам…

Бек тонко улыбнулся… Тогда «украинский» вопрос имел «карпатский» привкус. В духе «Мюнхена» венгры потребовали от чехов передачи им Закарпатской Украины с населением свыше одного миллиона человек.

2 ноября в Вене арбитраж Германии и Италии это требование удовлетворил (и в марте 1939 года венгерские войска заняли Закарпатскую Украину с городами Ужгород, Мукачево и Хуст).

И вот теперь Риббентроп прямо заявил Варшаве, что интересы Германии не простираются за Карпаты, и намекнул, что с украинскими делами пусть Варшава разбирается сама.

Бек после этого приободрился настолько, что Риббентроп не замедлил поинтересоваться:

— Вы, похоже, не отказались от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в направлении Украины?

Бек улыбнулся еще более тонко и сказал:

— Мы уже были в самом Киеве… Киев стоит на прежнем месте, значит, живы и наши устремления…

Риббентроп понимающе хмыкнул…

Впрочем, в действительности он уже ставил на поляках крест так же, как и его шеф — фюрер.

Русский вариант союза выглядел предпочтительнее. А закавыка была в том, что текущие отношения с Россией были из рук вон плохи, а линия Литвинова делала их просто беспросветными.

Однако Берлин все же начал свои «русские» зондажи… А весна 1939 года приносила одну ошеломляющую политическую новость за другой.

И для Лиги Наций — рожденной если не мертво, то подло — окончательно наступала безрадостная пора увядания. Осень наступала посреди весны. Для англосаксонской Лиги Наций начиналась предфинальная, осенняя полоса ее истории…

Статья 3-я Статута Лиги определяла, что сессии ее Ассамблеи собираются раз в год, как правило— в начале сентября… Уж не знаю, как там планировал Совет Лиги Ассамблею 1939 года, но в том году сентябрь оказался отмеченным совсем иными событиями, чем очередная сессия Лиги Наций…

В МАРТЕ 39-го до сентября еще было далеко. Хотя с начала этого марта все в Европе закрутилось так, как будто на политический экран спроецировали в ускоренном режиме кадры замедленной съемки.

1 марта Советский Союз отозвал своего представителя из лондонского Комитета по невмешательству в испанские дела (этот Комитет возник в 1936 году вне Лиги Наций, когда та отказалась поддержать республиканское правительство Испании).

10 марта в Москве открылся XVIII съезд ВКП(б).

14 марта чехословацкий президент Гаха «вручил „судьбу чешского народа“ в руки Гитлера, и 14-го же была провозглашена независимость Словакии (поощряя в этом словаков, немец Гитлер всего лишь предвосхитил усилия чеха Гавела)…

15 марта части вермахта вошли в Прагу. Чехи же, вместо того, чтобы левой рукой поддерживать ложе автоматов, а указательный палец правой руки положить на спусковой крючок, делали правой «немецкое приветствие», а левой… Левой они придерживали платочки у рта…

Что ж, лично у меня жалеть их желания нет…

15 и 16 марта в Дюссельдорфе прошла конференция германских и английских промышленников. Было подписано Соглашение о сотрудничестве и разделе рынков. Дюссельдорф закладывал основы мира в Европе и уже поэтому был обречен Черчиллями и Рузвельтами на скорый и неизбежный крах. Я еще об этом скажу…

21 марта Германия наконец совершила естественный и законный для нее шаг и потребовала от Польши передачи ей Данцига.

22 марта немцы высадились в исконно немецком порту Мемель, который в Литве называли Клайпеда.