Кремлевский визит Фюрера

Гитлер размышлял о России много и в «Майн кампф» написал о ней немало. Но далеко не все поняли, что он — на первый взгляд провозглашая там новый «Drang nach Osten» — на самом деле допускал стратегический союз с Россией. Но допускал при двух условиях: противостояние Германии и Британии в мировой колониальной проблеме и наличие сильной России, способной усилить Германию в ее борьбе против Запада…

Он размышлял о России и позднее — став главой Германского государства… Возвращаясь во второй половине марта 39-го года из Праги, только что занятой вермахтом, он вдруг заговорил со своим адъютантом фон Беловым, а точнее, произнес неожиданный монолог:

— Теперь надо позаботиться о том, чтобы чехи оставались довольны и чувствовали себя под защитой рейха хорошо, — сказал он, глядя из окна вагона на живописный ландшафт…

Фон Белов слушал, ловя каждое слово, — он интуитивно ждал чего-то подобного, глядя на задумавшегося фюрера… А тот, как будто думая вслух, говорил:

— Иное дело поляки… Они не хотят уступать в вопросе о Данциге и о коммуникациях через «Коридор»… А ведь заклятый враг Польши не Германия, а Россия…

Фон Белов слушал, а Гитлер умолк, смотря вдаль… За окном мелькало одно и другое, а фюрер молча смотрел на мелькающее, быстро уносящееся назад, и потом заговорил опять:

— Нам тоже однажды грозит опасность со стороны России… Да… Но почему послезавтрашний враг не может стать завтрашним другом?

Это было сказано чуть более года назад, и за этот год изменилось так много! А тогдашнее «завтра» стало сегодняшним днем. И в этом «сегодня» Россия была другом. А завтра?

6 ИЮЛЯ 1940 года фюрер возвратился в Берлин, и возвратился триумфатором —восторг и аплодисменты масс народа на Ангальтском вокзале, огромные толпы на Вильгельмплац, поток высокопоставленных посетителей в имперской канцелярии, прерывать который удавалось, лишь выходя на балкон канцелярии по настоятельным просьбам-требованиям десятков тысяч ликующих немцев…

В кругах же «образованных» устанавливалась пессимистическая точка зрения на происходящее… Связанная с оказавшейся в остром положении Англией родственными и клановыми узами, затаившаяся прозападная оппозиция пребывала в унынии… На лицах друзей Тротта цу Зольц и блестящих берлинских космополитов застыла смесь страха, изумления и вынужденного восхищения…

7 июля весь день шел проливной дождь… В Берлин приехал граф Чиано — официально по поводу заупокойной службы по маршалу Бальбо, погибшему в авиакатастрофе в Ливии, а фактически — для разговора с фюрером.

Гитлер принял его немедленно, но Чиано фюрера не обрадовал, разворачивая планы территориальных притязаний Италии… Все это было очень некстати, тем более что войска дуче во французской кампании особых лавров не снискали… А Чиано разглагольствовал о необходимости занять Мальту, Египет, Судан, Британское Сомали…

Вскоре Италия и впрямь начала военные действия в Африке. Но уже не против подданных изгнанного ими императора Хайле Селассие I, а против подданных Его королевского Величества Георга VI… А это уже был противник несколько иного калибра…

Фюрер рассказал Чиано о ходе кампании во Франции и пообещал, что если Англия не согласится на мир, то он атакует ее огнем и мечом… Расчет у него был верный — Чиано обязательно передаст этот разговор через посредников в Лондон…

Затем фюрер предложил Чиано съездить во Францию — опять-таки рассчитывая на последующую болтливость итальянца…

Итальянский же посол Аттолико устроил в честь своего шефа прием в резиденции на озере Ваннзее…

Были приглашены хорошенькие аристократки и просто хорошенькие немки… Русская космополитка, княжна Мисси Васильчикова, работавшая в отделе радиовещания аусамта, была приглашена тоже, но по возвращении домой записала в дневнике: «Когда пришла пора прощаться и благодарить хозяина, мы обнаружили его с Чиано в затемненной комнате, танцующими щека к щеке с двумя самыми легкомысленными дамочками, каких только может предложить Берлин. И это — в день, официально считающийся траурным! Мы отбыли возмущенные…»

Мисси, правда, не уточняла, что их возмутило: то, что Чиано и Аттолико пренебрегли памятью Бальбо, или то, что они выбрали не ее и ее родную сестру Татьяну Меттерних…

Гитлер же вернулся к своему обычному распорядку дня: ровно в 12.00 доклад Йодля о положении на фронтах, затем совещания с генералитетом и прием гражданских посетителей. Вечером — узкое, давно устоявшееся застольное общество… Изредка он просматривал новый киножурнал — будущий, еще без звука, который «озвучивал» с листа бумаги дежурный офицер, потом заносивший на этот же лист правку фюрера.