Кремлевское дело

Таким образом, действия нашего руководства вольно или невольно объективно совпадают с позицией группировки Усманходжаева. В чём это выражается? Во-первых, делается всё возможное, чтобы организаторы были оставлены на своих высоких постах вместе с награбленными богатствами и не понесли наказание за содеянное. Во-вторых, всё направлено к тому, чтобы к уголовной ответственности было привлечено максимально возможное количество людей из той социальной группы, которая была вынуждена выполнять преступные установки своего руководства. И, наконец, в-третьих, поступая таким образом, руководство Прокуратуры Союза ССР и группировка Усманходжаева выступают в роли «активных борцов» с организованной преступностью в Узбекистане, что вполне удовлетворяет тех и других, независимо от того, что все выявленные в ходе следствия основные проблемы республики по-прежнему остаются нерешёнными. Действия этих лиц отличаются лишь целями и мотивами их поведения. Если прокурорские работники проявляют нерешительность, граничащую с беспринципностью, не хотят рисковать и брать на себя личную ответственность, чтобы не вызвать гнев и раздражение защитников этой преступной группировки, то Усманходжаев со своими приспешниками всячески лавируют, пытаясь предстать перед Центром принципиальными и чистыми руководителями, сохранить занимаемое положение и уйти от ответственности. Именно этим объясняется то обстоятельство, что наиболее крупные уголовные дела, расследуемые в Узбекистане, умышленно не были объединены в одно производство, чтобы профессионально корректировать тактику и стратегию всего следствия, ибо в таком случае вскрылись бы огромные масштабы преступной деятельности тех лиц, которые сегодня необоснованно берутся под защиту…»

Мы не случайно дословно приводим эти выдержки из наших посланий Горбачёву и Ельцину в ноябре 1986 года. Не прошло и трёх лет, как нас стали обвинять в том, против чего мы открыто выступали. На съездах народных депутатов и сессиях Верховного Совета СССР именно на нас мафиозное лобби пыталось возложить ответственность за аресты десятков тысяч людей в Узбекистане. Делалось это вопреки официальной информации Прокуратуры, где указывалось, что за 6 лет группа привлекла к уголовной ответственности лишь 62 человека. Тем не менее, с подачи Лукьянова, отлично знавшего фактическую сторону дела и умело дирижировавшего депутатским оркестром, нас обвинили в репрессировании десятков тысяч жителей республики.

Осенью 1985 г. после поездки в Узбекистан Ельцин ставил перед Горбачёвым вопрос об освобождении от должности Усманходжаева, но получил отпор. Воспользовавшись нашей докладной запиской, содержавшей конкретные факты и доказательства, он решил вынести этот вопрос на заседание Политбюро и настоял на его рассмотрении. Докладная записка была оглашена. На заседание срочно из санатория ЦК КПСС «Барвиха» был вызван Генеральный прокурор Рекунков. По результатам обсуждения было принято следующее постановление.

Коммунистическая партия Советского Союза.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ

Совершенно секретно

№ П43/ХУ

Т.т. Горбачёву, Лигачёву, Соломенцеву, Разумовскому

О письме в ЦК КПСС работников Прокуратуры СССР т.т. Гдляна Т. Х. и Иванова Н. В. от 11 ноября 1986 г .

Поручить т.т. Соломенцеву М. С., Разумовскому Г. П. провести партийную проверку по письму работников Прокуратуры СССР и о результатах доложить Политбюро ЦК КПСС.

(Из протокола i 43 заседания Политбюро ЦК КПСС от 4 декабря 1986 г .)

Вот как рассказывал об этих событиях Ельцин 17 апреля 1990 г. на сессии Верховного Совета СССР, когда он предложил отклонить представление Генерального прокурора о нашем увольнении с работы и аресте:

«…Я был кандидатом в члены Политбюро и хочу сказать хотя бы об одном факте, который характеризует обстановку, в которой работала группа Гдляна и Иванова. В начале 1986 года они обратились к руководству КПСС, ко многим членам Политбюро с серьёзной запиской, где были обрисованы факты, с которыми они встретились, и попросили, чтобы им дали разрешение на то, чтобы начать следствие против руководителей республики, в том числе Усманходжаева. Полгода – ни ответа и никакого решения. Они написали письмо мне. Я пришёл к Генеральному секретарю, затем вынес этот вопрос на Политбюро. И я должен сказать, что Политбюро в тот момент не согласилось с тем, чтобы привлекать к ответственности или по крайней мере возбудить дело против Усманходжаева…»