Кремлевское дело

На Сухарева жалко было смотреть: не проработал и месяца на посту Генерального прокурора, а уже оказался в эпицентре опасного конфликта. Утром следующего дня открывалась конференция. Встревоженные обитатели Старой площади надеялись, что их ставленник как-то потушит возникший скандал, обвинит во всём следователей. Но у нас на руках были факты и документы, и их нечем было опровергнуть. Генеральный прокурор то раздражённо выговаривал нам за самовольничание, то назойливо напоминал, что он только месяц работает, ещё ни в чём не разобрался и не знал о готовящейся статье. Наконец, он выбрал самую безопасную для себя позицию: так и не решившись ознакомить ЦК КПСС с собственным мнением, он отправил на Старую площадь… наш рапорт.

Очередной «исторический» партийный форум был омрачён разыгравшимся скандалом. Видимо, за всю историю съездов и конференций не было ещё случая, чтобы после утверждения доклада Мандатной комиссии ей пришлось собираться повторно, вместо покаянных речей выслушивать дерзкие пояснения Коротича. Публично главный редактор «Огонька» передал в президиум, лично в руки Горбачёва, полученный от нас ранее пакет. Там была подробная информация о следственных материалах в отношении четырёх делегатов конференции, а также перечень документов, направленных в разное время в ЦК КПСС с информацией о взяточничестве этих лиц. Находился в пакете и ещё один документ, ограждающий самого Коротича от назойливого любопытства «товарищей по партии». В своё время мы ознакомили его с рядом видеоматериалов и документов. После чего Коротич дал нам подписку о неразглашении данных предварительного следствия, которые стали ему известны, и о возможной ответственности по ст. 184 УК РСФСР в случае нарушения подписки. Копия этого документа также была передана Горбачёву. И когда на разных этажах партийной иерархии у Коротича требовали объяснений, он ссылался на эту подписку. Кстати, такая форма предусмотрена законодательством большинства цивилизованных стран мира.

Товарищи из ЦК недовольны

Получив ещё одно подтверждение истинной цены заверений о самых демократических выборах делегатов конференции и лозунгов о решительной борьбе с коррупцией, строительстве правового государства, общественность ожидала развязки скандала. При иных обстоятельствах следственную группу тихо бы разогнали, а дело похоронили. А теперь учинить такое с известными всей стране людьми, которые якобы «по инициативе ЦК КПСС ведут бескомпромиссную борьбу с коррупцией в Узбекистане» было нелогично и опасно, могло серьёзно подорвать престиж Генсека и всего коммунистического Олимпа. Оставалось одно: постепенно скомпрометировать следственную группу в глазах общественного мнения.

Пока на Старой площади продумывали новые козни, мы тоже не сидели сложа руки, хорошо понимая, что гласность может стать нашим надёжным союзником.

Так возникла идея предпринять ещё один нетрадиционный ход, открыв для прессы двери следственного изолятора. Журналистам предоставлялась возможность встречи с любым из подследственных и получения от них любой информации, но при условии не предавать огласке обстоятельства конкретных криминальных эпизодов и фамилий тех, кому передавались и от кого получались взятки, хранителей ценностей. Кроме того, если обвиняемый откажется от беседы либо не пожелает завизировать подготовленный материал, то никакой публикации быть не должно. Тем самым учитывались и соблюдение требований закона, основополагающих принципов правосудия, и элементарные нормы журналистской этики, и охрана прав содержащихся под стражей лиц.

В следственный изолятор зачастили журналисты с диктофонами и блокнотами. Они встречались с бывшими секретарями ЦК, обкомов и райкомов партии, хозяйственными руководителями. Подследственные оказались весьма общительными, охотно рассказывали, от кого получали и кому давали взятки, при каких обстоятельствах это происходило, у кого и как хранили свои богатства, о покровителях из Москвы, о коррупции в центральных ведомствах. В подтверждение своих слов предъявляли журналистам личные записи, копии заявлений, отправленных Генеральному секретарю ЦК КПСС, Генеральному прокурору и другим руководителям, где подробно излагались факты коррупции в коридорах высшей партии и государственной власти. Давали оценку следователям, стилю и методам их работы, условиям содержания в тюрьме. Возмущались, почему не принимается мер к сановным соучастникам во взяточничестве.

Не прошло и месяца с момента завершения партконференции, как необычные интервью из следственного изолятора бывших Председателя Совета Министров УзССР Худайбердиева, секретаря ЦК КП Узбекистана Айтмуратова, первых секретарей Ташкентского, Каракалпакского и Сурхандарьинского обкомов партии Мусаханова, Камалова, Каримова, первых секретарей райкомов партии Примова и Каньязова, председателя правления Бухарского облпотребсоюза Мирзабаева появились в некоторых центральных изданиях.