Кремлевское дело

– Ну, теперь-то вы никого больше не возьмёте, прежние времена возвращаются, – не скрывая удовлетворения рассуждал доставленный на допрос бывший первый заместитель начальника Бухарского УВД Шамси Рахимов. Недавно арестованный полковник милиции уже успел покаяться в многочисленных фактах получения взяток от Музаффарова и других своих подчинённых, поэтому на встречах со следователями чувствовал себя раскованно, без прежнего напряжения и насторожённости:

– Андропов-то он злой на милицию был, Щёлоков ему всегда дорогу переходил. Поэтому он и взялся за вас. Вас ведь послали в Узбекистан приструнить МВД. Разве не так? Так. А для Черненко что КГБ, что МВД, лишь бы всё было тихо, шито-крыто. Они ведь с Брежневым как два близнеца были. Разве Константин Устинович допустит, чтобы и дальше проходили такие расследования? Они же в Москве понимают, что начинаются всякие разговоры, что это и их компрометирует, партию в целом. Так что можете заранее упаковывать чемоданы.

– Откуда у вас такая убеждённость, Шамси Абдуллаевич?

– Николай Вениаминович, да это же все знают. Вы-то в душе наверняка со мной согласны, только сказать не хотите. Я жизнь прожил, всего насмотрелся. Сколько московского начальства перебывало у нас в Бухаре. Многих мне приходилось сопровождать, одаривать, ублажать. Грозятся, разносы учиняют, а потом набьют себе карманы и уезжают довольные. А те, кто не брал, так подопьют и шепчут на ухо: «Найди хорошую девочку». И находил. Вы что, думаете им больно хочется, чтобы все их похождения известны стали? Кстати, знаете, что про вас и про ваших следователей в Бухаре говорят?

– И что же?

– А говорят так: «Рот есть – кушать не хочет». Удивляются, что все москвичи обычно такие жадные, только и знают, что хватать и побольше, а вы на них не похожи. Не берёте ничего, в столовой, в магазине расплачиваетесь. А ведь вы таких «тузов» зацепили, миллионы можете в карман положить. В группе у вас молодые ребята, а по девкам не бегают. Вот и удивляются люди. Они-то раньше другое видели. Но многие за это и уважают, убедились, что слово держать умеете. Поэтому и рассказывают вам много. Другим бы не стали.

– Так, значит, можно жить и работать без взяток?

– Вам можно, а в Узбекистане нельзя. Особенно у нас в Бухаре. Да вы и сами наши порядки и обычаи изучили, знаете, что я прав. Вы-то что: приехали и уехали, а здесь всё по-прежнему останется. В прошлый раз, когда вы меня про Эргашева спрашивали, я же честно сказал, что много про него знаю, но официальных показаний давать не буду. Я из чего исходил? Опасное это дело связываться с такими большими людьми. Всю жизнь я в милиции проработал, и не было ещё такого случая, чтобы республиканского министра внутренних дел привлекли к уголовной ответственности. Тем более, генерал-лейтенанта. Отстраняли от работы, иногда звания лишали, такое бывало, но сажать ещё никого не сажали. Андропов – он мог на это пойти, дать такую команду, не любил он МВД. Но его-то нет, Черненко у власти. А он на это никогда не пойдёт. Значит, прав я оказался. И про Каримова я никаких официальных показаний давать не буду. Первого секретаря обкома партии, хоть и бывшего, тем более никто в тюрьму не отправит. Таких случаев в стране ещё не было…

– Шамси Абдуллаевич, я вас уверяю, что на ход расследования ничто не повлияет. Оно будет продолжаться, как и прежде.

– Николай Вениаминович, я ведь, как сейчас вы, тоже людей допрашивал, убеждал в мудрости партийной линии, говорил, что во всём объективно разберёмся, что закон для всех один, его выполнять надо. А на самом деле разбирались так, как начальство решит. Так что, кривил душой, и вы сейчас кривите. Не видать вам ни Эргашева, ни Каримова, застопорится у вас дело. Нас-то, тех, кого уже арестовали, конечно, не отпустят, мы люди маленькие, за нас никто вступаться не будет. Меня, конечно, осудят, отсижу своё сполна. На осуждённых за взятки амнистии, если и будут, не распространяются. Но когда-нибудь домой вернусь. А вот у вас дальше работа не пойдёт. Сами убедитесь.

Но Рахимов оказался не прав. Расследование продолжалось. В мае 1986 г. Верховный суд УзССР приговорил его за получение и дачу взяток к 14 годам лишения свободы. Ошибся Рахимов и в том, что отсидит срок наказания сполна. Расследование было остановлено не при Черненко, а весной 1989 г. при ближайшем сподвижнике Андропова Горбачёве. В одночасье подследственные и осуждённые перевоплотились в «жертв произвола», стали «свидетелями», изобличающими коварных следователей. В их числе оказался и Рахимов. Его фамилия упоминалась в опубликованном 20 мая 1989 г. заключении Комиссии Президиума Верховного Совета СССР, признавшем всю деятельность следственной группы «преступной». А через несколько месяцев, отсидев чуть более 5 лет из 14, Рахимов оказался дома.