Кремлевское дело Бешеного

Савелий и Рокотов-старший довольно быстро нашли Константина в ,знаменитой «травме» института имени Склифосовского, куда со всей Москвы свозят пострадавших во всевозможных авариях, несчастных случаях, а теперь и в криминальных разборках.

Он полулежал на кровати в просторной двухместной палате один; рядом на стуле сидела его мать — жена полковника Рокотова и, если читатель не знает этого из предыдущих книг, родная сестра генерала Богомолова.

Голова Костика была забинтована, одна рука подвешена на специальном устройстве, давая покой закованной в гипсовый панцирь груди. В другую руку из капельницы подавался какой-то лекарственный раствор. На его иссеченном осколками стекла лице, покрытом темными пятнами йода, как-то не к месту светилась веселая улыбка.

— Привет! — прошепелявил Костя разбитой губой, завидев отца и Савелия.

Он даже попытался приподнять свободную руку и поприветствовать прибывших, но сморщился от боли: видимо, он очень рвался продемонстрировать, что у него все в порядке, но в его состоянии ему это не слишком-то удавалось.

— Прости, Савелий, что не прислушался к твоим советам, — прошепелявил Костя, — так вышло…

— КАК это вышло, расскажи! — потребовал Говорков.

— Ну-ка, мать, выйди погуляй! — приказал Рокотов-старший. — Нечего тебе слушать мужские байки.

Женщина хотела возразить, но, увидев, что все трое умоляюще смотрят на нее, нехотя подчинилась просьбе.

— Ладно… — она встала, но, выходя из палаты, не без иронии постановила:

— У вас… мужчины, для ваших баек ровно десять минут, не более? — и плотно прикрыла за собой дверь.

— Рассказывай! — нетерпеливо попросил Савелий.

— Да особо и рассказывать-то нечего… — медленно выговаривая слова, начал Константин. — Сел я в твой «жигуль», двинул на северо-запад. Сам гляжу в зеркало заднего обзора — пасут или не пасут? Минут через десять заприметил черную «Волгу», которая, как банный лист к заднице… Ну, думаю, сейчас, ребята, я вас помотаю! Вышел на Ленинградский проспект, после «Динамо» свернул направо и давай по тому району петлять. Вижу, кажется, оторвался. Снова выехал на трассу и уже спокойно поехал к Речному: думаю, перекушу там, а потом вернусь к твоему дому, засвечусь и снова в прятки поиграю. Еду себе, все вроде бы тихо и мирно. Вдруг откуда ни возьмись выруливает справа грузовик и на скорости прет прямо мне в бок. Я пару раз вильнул, а он, сволочь, все мои движения повторяет. Ну, в общем, и… — Константин поморщился, то ли от боли, то ли от досады, — поцеловались: прямо лоб в лоб. Мне руль в грудь уперся, не пошевельнуться, кровь прямо в глаза льет, но я все-таки рассмотрел, как водитель, сволочь такая, из грузовика выскочил и бежать… А неподалеку та самая «Волга» стоит. Водила в нее юркнул, «волжанка» сразу по газам и укатила… Тут как раз милиция подоспела, вызвала «скорую», «Службу спасения»; они меня в два счета вытащили, в «скорую» сунули — и сюда, в Склифосовского.

— Ты хоть номер той «волжанки» запомнил? — спросил Рокотов-старший.

— А как же! Номер государственный, МЮ 467, пятидесятый регион.

— Подмосковье… — вставил Рокотов-старший.

— Ну… Я вот только одного не могу понять: как они меня на Ленинградке-то вычислили? «Хвоста» за мною точно не было, я несколько раз в переулках крутился, проверял: не было!

— Может, милиция? — Савелий посмотрел на Михаила Никифоровича.

— Возможно. Или они подключились к системе дорожного видеоконтроля: там же все центральные трассы как на ладони, — предположил Рокотов-старший.

— Извини, Савелий, за машину, — сказал Костя, — она у тебя ходко бегала, да отбегалась, бедняга.

— Брось! — отмахнулся Говорков. — Железа не жалко, новое добудем. А вот ты…

— Да, подвел я тебя: на пару недель выключился…

— Не говори гоп, пока не перескочишь! — перебил его отец и передразнил: — «На пару недель»! Что хорохоришься перед матерью — молодец! Ну а нам, мужикам, нечего лапшу на уши вешать. Дай Бог тебе через месяц оклематься! Небось в голове-то сейчас звон стоит погромче колокольного?

— Есть такое дело, — хмурясь, сознался Костя.

— Ладно, лежи, — сказал Рокотов-старший, осторожно пожав сыну руку. — А лучше поспи, полегчает. Я сейчас на работу возвращаюсь: дела еще есть, а ты, Савелий, как?

— Да я, пожалуй, тоже пойду, — решил Говорков, — держись, Костя! О машине разбитой не волнуйся. А тех сук, которые тебя поломали — фактически из-за меня, — найду во что бы то ни стало! Думаю, эти подонки так легко, как ты, не отделаются! Тут уж будь уверен на все сто!

— И не сомневался!

— Но-но, приятель, ты не очень-то! — предупредил Рокатов-старший. — У нас законы есть, самоуправствовать не надо.

— Не волнуйтесь, Михаил Никифорович, разберемся честь по чести! — пообещал Савелий.

Они вышли из палаты. Полковник позвал жену и, перебросившись с ней парой слов, она еще хотела остаться в больнице, последовал за Говорковым на улицу.