Кремлевское кино

Вождь устроился в центре президиума, тоже стоял и хлопал в ладоши, ожидая, когда приветственная овация стихнет, смотрел в зал, узнавал многих режиссеров, актеров, киношных чиновников, не мог не приметить и красивого тридцатилетнего парня, о котором ему недавно рассказал Жданов: Константин Кузаков, сын Марии Кузаковой, той самой вдовушки из Сольвычегодска, подарившей Сталину женскую ласку, когда он, будучи в ссылке, снимал у нее комнату. И родился Костя не от своего отца, погибшего еще задолго, в русско-японскую, а вскоре после того, как революционер Коба съехал с временного жилья и покатился дальше по волнам истории. Костя не искал своего настоящего родителя, рос сам по себе, в Ленинграде окончил Институт народного хозяйства и вскоре уже заведовал кафедрой в Институте точной механики и оптики, в том числе руководил разработкой деталей для кинотехники. Жданов приметил его и сам раскопал историю происхождения талантливого юноши, сообщил Сталину, предложил перевести Костю в Москву, и теперь Кузаков работал в ЦК партии помощником начальника Управления пропаганды и агитации. Вот почему его тоже пригласили в Дом кино на вручение первой в истории Сталинской премии.

Пока Большаков выступал с докладом об огромных успехах советского кинематографа, главный зритель время от времени поглядывал на хорошее и доброе лицо Кости, подмечая в нем свои черты. Славный парень, губастый, глаза ясные. Не пришел к нему: «Ты — мой отец!» Надо будет его и впредь поддерживать.

Полтора года мурыжили с премией: затеяли в декабре 1939-го, а вручают только сейчас, в апреле 1941-го. Средства — из накопившихся в течение многих лет гонораров, полученных Сталиным за книги. Теперь им нашлось хорошее применение.

А киношникам и впрямь особое внимание. Судите сами: композиторам три первых премии — Мясковскому, Шапорину и Шостаковичу; художникам тоже три — Герасимову, Иогансону и Нестерову; скульпторам две — Мухиной за «Рабочего и колхозницу» и Меркурову за великолепную статую Сталина на Всероссийской сельскохозяйственной выставке; архитекторам три — Чечулину, Заболотному и Щусеву; театральным деятелям три — Тарасовой, Хораве и Хмелеву; певцам четыре — Козловскому, Рейзену, Михайлову и Барсовой; танцорам три — Улановой, Лепешинской и Чабукиани; прозаикам три — Шолохову, Толстому и Сергееву-Ценскому; поэтам три — Асееву, Купале и Тычине; драматургам три — Корнейчуку, Погодину и Треневу. А деятелям кино целых десять премий первой степени! По сто тысяч каждая.

Начали награждать. Большаков объявлял лауреатов и вручал дипломы:

— Режиссер Александров Григорий Васильевич, композитор Дунаевский Исаак Осипович, актриса Орлова Любовь Петровна, исполнительница ролей Марион Диксон и Стрелки, актер Ильинский Игорь Владимирович, исполнитель роли Бывалова. Все вместе — за фильмы «Цирк» и «Волга-Волга».

Все-таки «Светлый путь» главному зрителю меньше понравился, чем предыдущие картины «орловских рысаков», как с легкой руки Эйзенштейна стали называть Александрова, Дунаевского и Лебедева-Кумача, и он его вычеркнул из предварительного списка. Да еще разругал Александрова, предложившего сценарий следующей картины под названием «Отеческая забота», уж совсем неприличная лесть в адрес Сталина.

Большаков вручал дипломы, и лауреаты подходили пожать руки Ворошилову, Молотову и Сталину, которые приветствовали и поздравляли их стоя. Орлова подала руку так, что можно подумать, она хочет, чтобы Сталин ей ее поцеловал, но он лишь пожал и подарил улыбку, нарочно не такую, какими встречал ее в те несколько свиданий, вполне невинных, когда приглашал просто поговорить и вместе пообедать. Любовь Петровна в ответ сверкнула особой улыбкой, как если бы они были любовниками, но об этом бы никто не знал, как никто не знает о том, кто такой Костя Кузаков.

Да, было время, когда он мечтал об Орловой, но все кончилось как-то внезапно. И теперь у него другая задушевная собеседница на Ближней даче. «Орловские рысаки» тоже удостоились рукопожатия, но и только, а вот Ильинскому главный зритель сказал:

— Помните, что мы с вами оба бюрократы?

— Помню, конечно помню! — засмеялся актер.

Представители комедийного жанра вернулись в зал показывать другим, как выглядят дипломы с портретом вождя, а следующими Большаков выкликал создателей «Чапаева»: режиссеров братьев Васильевых и артиста Бориса Бабочкина. До сих пор главный зритель считал эту ленту лучшим фильмом о Гражданской войне.

— Говорят, вы пятьдесят раз смотрели? — спросил Бабочкин.

— Больше, — признался Сталин. — А зря вы усы не носите, они вам очень идут.