Кремлевское письмо

— Его политическая карьера началась, когда он познакомился с Лениным в Германии. Позже он был сослан в Сибирь вместе со Сталиным. На фронте он познакомился с Троцким. Не слишком быстро?

Ленина Бреснович не любил, но поддерживал его, а не Троцкого, с которым тесно подружился. Когда умер Ленин, он рискнул, и рискнул удачно. Он поставил на Сталина, хотя и не доверял ему, а не на Троцкого, которым по-прежнему восхищался. После смерти Сталина ему опять пришлось выбирать. На этот раз он поддержал Хрущева, а не Маленкова. Бреснович ни в коем случае не лизоблюд. Он убежденный большевик и революционер. Он отступает и нападает, когда считает необходимым. При Сталине он открыто выступал против Берии. Вражда зашла так далеко, что, по мнению западных кремленологов, Бреснович висел на волоске. Но он выжил, а Берия погиб.

Он также выступал против Чжоу Энлая, еще когда отношения между Москвой и Пекином строились на доверии и уважении. И опять история его поддержала.

Не все у него гладко. Его открыто критикуют в Кремле за некоторое пристрастие к роскоши.

В числе других должностей, которые он занимал при Сталине, по нашим данным, была должность заведующего художественными ценностями. Многие полотна, среди них Хальс, Вермеер, Пикассо, временно переехали в его резиденцию, старинный особняк, ранее принадлежавший одному из Романовых, да так там и остались вместе со всей коллекцией.

Его начали критиковать лет пятнадцать назад. Обвиняли в прозападных взглядах. Сталин предупреждал его открыто. Хрущев пошел еще дальше: он перестал выпускать его из страны. Два года назад это ограничение было снято, но Бреснович никуда не ездил.

Его нынешнее положение сильно как никогда. Без него не проходит ни одно событие. Сомнительно, что смена руководства могла произойти без его участия.

Бреснович особенно силен в разведке. Уже много лет он неофициально помогает Кремлю в щекотливых ситуациях. Он уладил много конфликтов между руководством разведки и политиками. Это влияние началось еще во времена его раздора с Берией.

Он очень близок, во всяком случае был, Третьему управлению Коснова. Его зять Гродин — сотрудник Коснова.

Вопросы кончили задавать за полночь. Напоследок Разбойник спросил:

— Вы, кажется, запомнили все, что прочитали, а если на слух?

— Обычно тоже запоминаю почти все.

— Что значит «почти»? — подозрительно спросил Разбойник.

— А что нужно?

— Все, что сказано, дословно.

— Это несложно. — Роун почувствовал раздражение.

— Посмотрим, — усмехнулся Разбойник. — Что я говорил в то утро, когда собралась вся группа?

— За завтраком или после?

— После.

— Прежде всего вы с каждым поздоровались. Затем сообщили, что группа собрана для специального задания.

— Точнее, — прервал его Разбойник. — Вы что, точнее не можете?

— Вы вошли, повернулись немного вправо, — Роун начал медленно воспроизводить. — «План предусматривает три фазы: „Подготовка“, „Внутренние действия“, „Внешние действия“. Вы все примете участие в „Подготовке“ и „Внутренних действиях“, и только часть из вас — во внешних…»

Когда Роун закончил, Уорд включил магнитофон с записью вводной беседы Разбойника. Роун воспроизвел ее дословно.

17 Поляков

На этот раз Ханис и Роун не стали ждать Соню на углу. Ханис провел Роуна в здание наискосок от школы. Оттуда, из окна шестого этажа очень хорошо просматривался вход в школу.

— Сегодня она выйдет раньше, — сообщил Ханис.

— Почему не как обычно?

— Прошлой ночью в школьном буфете загорелась проводка. Там все еще ужасный запах. Ей придется сходить куда-нибудь пообедать.

В 13.30, как и обещал Ханис, Соня вышла на улицу с группой студентов. Они пригласили ее присоединиться к ним, но она отказалась. Она отрицательно покачала головой и пошла в противоположном направлении. Ханис в бинокль следил, как она удаляется.

— Черт возьми, — не сдержался он, — эта девка, что, вообще никого не видит вокруг?

Соня вернулась в школу в 14.15.

На прогулку в парк Роун сопровождал ее уже в одиночку. Все было так же, как и в предыдущие дни, за одним исключением. Когда она стояла у клетки со львом, интересный молодой человек в спортивном костюме попытался заговорить с ней, но Соня разговора не поддержала.

К удивлению Роуна, следующее общее занятие поручили провести ему. Разговор предстоял о русских спецслужбах, особенно Третьем управлении, о котором он прочел три дня назад. Когда Роун заговорил, он заметил, что Уорд включил магнитофон.

Роун рассказал о преобразовании различных военных, политических и гражданских организаций. Хотя прошло уже больше недели с тех пор как он всего один раз прочел материал, он без труда вспоминал фамилии, места и даты.

На Третьем управлении он остановился подробнее, отметив, что первоначально оно было создано для контршпионажа, а затем превратилось в мощную самостоятельную организацию, занимающуюся внешней разведкой. Вначале на Третье управление возлагалась охрана Кремля от внешней опасности, но постепенно оно перетянуло на себя и внутренние дела, став влиятельной политической силой.