Кремляндия

В любой момент кто-нибудь из основных деятелей правящей корпорации может засомневаться в соответствии действий президента интересам их класса. Тогда сначала будет тупой протест, саботаж исполнения обязанностей и поручений, а потом и прямой бой с президентом-отступником.

Но неумолимая логика невероятного стечения обстоятельств уже повела президента на продолжение азартной игры с судьбой…

Размышления президента прервала Дарья Алексеевна.

— Дмитрий Анатольевич, звонит его Святейшество патриарх. Будете говорить?..

— Да-да, конечно. Ваше Святейшество, день добрый! Да, сегодня немного полегчало. Облако уничтожено, завтра начинаем окончательную зачистку очага поражения…

— Дмитрий Анатольевич! Храни Вас Господь! Три дня и три ночи в храмах России идут службы и возносятся молитвы за упокой мученически погибших и во славу России. Да, наверное, Вы видели на главных телеканалах, что Церковь делает всё для успокоения и духовной поддержки народа в тяжком испытании, выпавшем на нашу долю. Хочу встретиться с Вами, если ситуация позволяет, обменяться мыслями, как поднимать народ на возрождение из хаоса и печали.

— Ваше Святейшество, полностью согласен с оценкой горя и хаоса. Будем действовать совместно, чтобы сохранить Россию. С завтрашнего дня я объявляю недельный общероссийский траур. Так что подключайтесь по церковной линии. Жду Вас в любой день по Вашему усмотрению.

— Спасибо! Тогда я хотел бы встретиться сразу после траура. Жду звонка от Вашей помощницы в подходящее время. А в дни траура хорошо бы Вам выкроить время для участия в заключительной службе в последний день траура. Жаль только, что с Вами не будет любезной Светланы Владимировны… Да услышит Господь наши молитвы!..

— Всё будет хорошо! Буду очень рад обменяться мнениями! Всего доброго!.. Дарья Алексеевна, возьмите на карандаш и завтра напомните мне уточнить время встречи с Патриархом…

Вторник, 17-е. Москва-матка

Утром, едва прилетев с дачи, президент попросил Дарью Алексеевну обеспечить на 10 часов оперативное совещание с обычным уже чрезвычайным составом из 3–4 человек, кто реально решает те или иные конкретные задачи по ликвидации последствий катастрофы.

— Дмитрий Анатольевич! — Нерешительно обозвалась референт. — Один человек очень обижается, что Вы его не приглашаете на утренние разборки…

— И кто же этот обидчивый джентльмен? — Усмехнулся ДАМ.

— Да Сурков это, Владислав Юрьевич. Он очень обидчивый товарищ…

Президент на мгновение задумался, формулируя ответ поделикатнее.

— Видишь ли, я предпочитаю иметь дело с первыми лицами соответствующих служб, а не с их замами. Ходит Нарышкин, и я вполне доволен. А как они там между собой… Не маленькие, разберутся!..

— Но он не привык, чтобы его игнорировали. Вы же сами всегда меня наставляли, чтобы Сурков всегда был непременно, поскольку он как бы главный идеолог и должен быть в курсе всех нюансов государственной жизни… Конечно не моё дело, но я просто удивляюсь, почему вдруг у Вас такая перемена по отношению к некоторым ответработникам, Вы их как бы перестали замечать и вспоминать…

— Ах, Дарья Алексеевна! Сказать честно, я сам удивляюсь огромным переменам в моих оценках жизни и людей. Я вот ехал тогда, 13-го из Шереметьева, без кортежа и охраны в потоке непредсказуемых машин, смотрел в окно такси и представлял, как здесь через сутки-другие всё погибнет и останется пустыня с горами неприбранных трупов, с улицами, покинутыми людьми. И меня как будто осенило, как будто открылась какая-то дверца в мозгу и оттуда кто-то выглянул и громко сказал, что всё было не так, а должно быть по-другому.

И вот с той минуты в меня, в компьютер моего “я” как бы вложен другой жёсткий диск с совершенно другим миропониманием и программой действий. Единственное, что меня успокаивает, что эта программа при каждом конкретном обращении к ней оказывается более реальной и человечной, чем при предыдущем запросе…

— Да, Дмитрий Анатольвич, давно хочу спросить, как получилось, что Вы передумали лететь с ВВП?.. Или он улетел, а Вы передумали после его отлёта?.. Впрочем, моё любопытство наверное непохвально…

— Отчего же? Никакой тайны в этом нет. Хотя и объясняться широкой публике я, как ты понимаешь, не намерен. Да и тебе не советую. Мир не поймёт, а пресса всё перекрутит. Вот представь, самолёт ВВП действительно взлетел первым. Наш с Александром Васильевичем ТУ-160 должен был подняться через 10 минут. Мы уже с ним, понятно, находились в машине и натягивали высотные комбинезоны, рекомендуемые на время набора высоты и до нормализации полёта. Нам помогали два провожающих специалиста. Когда они попрощались и вышли, командир машины вышел к нам и спросил, готовы ли мы с Бортниковым к полёту и задраивать ли люки. Всё шло, как говорится, по плану…

И вот тут меня и тряхонуло как током, пришло прозрение. Я вдруг ясно увидел, осознал, понял, не знаю ещё как сказать, сообразил, смикитил, допёр, в конце-концов, что лететь мне, руководителю государства, в часы национального бедствия нельзя, потому что это останется в нашей истории, как трусливое бегство…