Кремлёвский лётчик

Как только самолётик Руста пересек финляндско-советскую границу у эстонского города Кохтла-Ярве, он тут же был засечён. С этого момента его аккуратно «передавали» с одного пункта наземного слежения другому. Все утверждения о том, что он, якобы, "уходил от радиолокаторов, пользуясь крайне малыми размерами своего самолетика, летя почти вплотную к земле, прижимаясь к рельефу местности" и т. д., абсолютно не соответствуют фактам.

При желании самолетик Руста можно было запросто сбить (а если предположить, что данный вариант представлялся нежелательным из-за ассоциаций со сбитым в догорбачевскую эпоху южнокорейским пассажирским лайнером, то Руста можно было бы шутя заставить совершить посадку, «прижав» его сверху военным вертолетом). Несколько раз советские истребители подлетали к самолету Руста.

Об этих встречах в небе нашей Родины он, кстати, и сам давал показания и во всеуслышание говорил на процессе, причем в присущем ему непонятно и неуместно ироничном (если только не предположить, что ему заранее было известно о достаточно безобидном для него исходе процесса — Руста приговорили к 4 годам лишения свободы, из которых он в действительности отсидел менее года, причем "кремлевский летчик" не валил лес, а работал в мебельном производстве в мордовской колонии общего режима) и порой граничившим с издевательством тоне.

Так, когда прокурор спросил Руста на процессе, встречал ли он в полете советские самолеты, Руст ответил, что встречал и даже видел пилотов в кабине, одетых в белые шлемы и оранжевые комбинезоны, а на вопрос прокурора, не испугался ли он при виде советского самолета, спросил: "Почему?"

— "Ну как же, разве Вы не боялись, что Вас могут сбить"?

— "Нет, я не боялся. Я же был в защитном шлеме" (нем.: Ich hatte ja meinen Schutzhelm auf).

Этот крайне нелепый — если не неприкрыто издевательский! — ответ (как и многие другие) был оставлен обвинением безо всяких комментариев.

На вопрос, зачем он, собственно, прилетел в Советский Союз, да еще таким необычным и опасным способом, Матиас Руст отвечал, что хотел лично встретиться с главой СССР Михаилом Горбачевым, с которым вряд ли смог бы встретиться, если бы приехал обычным порядком, в качестве туриста по заграничной визе, ибо опасался, что в этом случае его бы до Горбачева не допустили.

С Горбачевым же Руст, якобы глубоко уважавший и почитавший его, как величайшего политика "новой эры", хотел встретиться лично, чтобы передать ему изложенный на 20 страницах набранного на компьютере текста план создания всемирного экологического государства под названием «Лагония» (с центром в Гималаях — Тибете, Непале и Афганистане), в качестве важнейшей предпосылки к созданию которого Руст рассматривал вывод Горбачевым советских войск из Афганистана. Со временем «Лагония» должны была разрастись до глобальных масштабов, охватив весь земной шар.

Урбанистической индустриальной цивилизации, разрушающей окружающую среду, в «Лагонии» планировалось положить конец, заменив ее экологической моделью. Города предлагалось упразднить, каждая семья должна была получить (не во владение, а в управление) участок сельскохозяйственных угодий, обрабатываемых без применения искусственных удобрений, биологически-динамическим способом, и определенное количество различных домашних животных, а также участок дикой природы (с соответствующим количеством диких животных) и т. д.

На вопрос, почему Руст был так уверен, что Генеральный Секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев согласится обсуждать с ним этот глобальный экологический проект, Руст ответил, что это ему безошибочно подсказывала интуиция, ибо он "интуитивно был в постоянном контакте" с Горбачевым, следя за всеми выступлениями и заявлениями последнего. Прокурор спросил, как это утверждение соотносится с фактом, что как раз в момент прилета Руста в Москву (якобы для встречи с Горбачевым) советский лидер находился в Восточном Берлине, столице Германской Демократической Республики, Руст ответил, что как раз в тот момент было настолько взволнован и охвачен чувством величия своей миссии, что упустил данное обстоятельство из виду. И никаких дальнейших вопросов и комментариев не последовало.

Будучи спрошен, почему он прилетел в Москву именно в советский праздник — День Пограничника (ведь СССР издавна гордился надежностью охраны своих границ — "Граница на замке"! и т. д.), и не имелся ли в факте его незаконного перелета через советскую границу какой-либо политический подтекст, Руст ответил, что, якобы, понятия не имел не только о дате Дня Пограничника, но и о том, что такой праздник вообще имеется в советском календаре. Подобный ответ прозвучал довольно странно в устах человека, якобы любящего СССР, все советское и интересующегося всеми аспектами жизни советского народа, каковым, по собственным утверждениям, якобы являлся Руст, но никаких вопросов со стороны судьи и прокурора не последовало.