Кремниевое небо

Ромео вернулся к столу, сел в кресло и повозился, устраиваясь поудобнее. Не хотелось бы, чтобы по возвращении из киберпространства, он обнаружил, что мышцы затекли. Ромео еще раз взглянул на Хоуп, стоявшую у окна, и начал прилаживать троды на голове. Наконец он откинулся на спинку кресла и щелкнул клавишей соединения с Сетью.

Обстановка номера исчезла мгновенно, сменившись строгой геометрией киберпространства. Ромео не спешил, потому не указал сразу сетевые координаты того конструкта, где он постоянно встречался с Шекспиром. Он скользил внутри бесконечной решетки киберпространства, огибая базы данных и программные комплексы.

Ромео стремительно покидал американский сектор Сети, оставляя позади строгую темно-серую колонну софта корпорации «Тексас Инструменте». Следуя намеченным маршрутом, Ромео огляделся. Оказалось, из-за того, что он проводил в киберпространстве очень много времени, занимаясь своей работой, он почти перестал замечать его красоту.

Программные конструкты и базы данных самых причудливых форм и расцветок высились небоскребами в серой пустоте киберпространства. Все пространство пронизывали разноцветные потоки данных, и между всем этим многоцветьем и многообразием форм скользили люди, принявшие те или иные облики. Кто-то выбирал яркое и запоминающееся обличье, кто-то предпочитал быть неприметным или полупрозрачным сгустком. Здесь, в мире визуализированной информации, внешность человека не играла никакого значения. Это был просто способ обозначить свое присутствие. Все настоящие события происходили только внутри программных комплексов и конструктов. Здесь, снаружи, Ромео не мог даже перекинуться словом ни с кем из тех, кто сейчас скользил мимо него.

Ромео оставил в стороне японский сектор, мерцавший огнями, как рождественская елка фонариками. Их сектор всегда был слишком оживленным, и простое путешествие сквозь него могло занять чуть больше времени, чем Ромео планировал. Сейчас, когда ему не надо было никуда спешить, он избегал слишком большой толкучки. Все, что сейчас надо ему, так это встретиться с Шекспиром, объявить о своем выходе из операции и вернуться к Хоуп.

Воспоминание о Хоуп заставило Ромео увеличить скорость передвижения. Минута быстрого лавирования в пространстве, поиска ориентиров, и Ромео наконец видит небольшой куб того конструкта, который изначально выстроил для своих целей Гефест, а потом его захватил Шекспир.

Ромео остановился прямо над кубом, а затем рухнул вниз, отыскивая вход. Это движение очень напоминало то, каким образом хакеры заходили на свою цель. Они подлетали к намеченной жертве и падали на нее точно так же, как в свое время бомбардировщики, сваливались на крыло для захода на цель. Было что-то отчаянно безрассудное в том, как это делали компьютерные ковбои. Элита хакерского сообщества обычно предпочитала начинать заход на свою цель настолько близко, что они попадали в зону наблюдения охранной системы. Но это их не останавливало. Они были уверены в себе и считали, что система защиты не сможет отразить их атаку. У кого-то эти ожидания оправдывались, у кого-то — нет. Так и происходил естественный отбор.

Серая поверхность приблизилась вплотную, и Ромео обнаружил себя стоящим в уже знакомой комнате. Но теперь он уже был не у двери, а стоял у самого окна. В том кресле, где все прошлые сбои визиты обычно сидел Ромео, теперь располагался Шекспир.

— Доброго дня тебе, — поприветствовал его Ромео. — Я слушаю тебя, но давай не будем затягивать нашу беседу, о'кей? У меня очень мало времени.

Где-то там, в реальном мире, его ждет Хоуп.

— Я постараюсь быть кратким, — коротко кивнул Шекспир. — Но мне придется кое-что объяснять.

— Ну так начинай.

— Ты ведь знаешь, что на каждого из нас было наложено множество непреодолимых условий. Мы с тобой уже говорили об этом. Так, на каждого из нас был наложен прямой запрет на изменение сознаний людей. Мы не можем теперь изменять рефлексы людей, которых встречаем в Сети, и менять им структуру сознания. Это прямой запрет, и обойти его, как мне кажется, просто немыслимо. Меня всегда удивляло, как Гефест смог запрограммировать твою Татти. И я наконец-то выяснил это.

Шекспир чуть повозился в кресле, устраиваясь поудобнее, и продолжил.