Кремнистый путь

Пустыня времени, блуждание теней,
Твоя таинственность меня гнетет!
Меня томят однообразье дней…
А день за днем с беззвучностью идет.

Суровых дней настойчивый уклон,

К ступеням тартара ползущий, как змея,
Меня влечет, как зыбкий звон,
Как отблеск вечности в просторе бытия.

«Не люблю людскую я молву…»

Не люблю людскую я молву,
На высокой башне я живу.
Но порою на земле
Что-то страшное вращается во мгле,
И крутится, и чернеет, и рычит,
И стучит, стучит, стучит…
Я от ложа поднимаюсь и встаю,
Слышу окрики: убью! убью! убью!
Открываю я скрипучее окно;
Вижу, мглисто все, угрюмо и темно.
Слышно внятное шуршание костей
Среди сдавленных раздробленных камней.
Сердцем слушаю я вопли в полусне;
Кто-то крадется по каменной стене.
Понимаю я, внимаю я всему.
Мысли страшные швыряю я во тьму.
Мысли мечутся, кружатся и звенят…
В башне-крепости безумьем я объят.

«По горам и по оврагам…»

По горам и по оврагам —
Я карабкался меж круч;
И стремительным зигзагом
Предо мной носился луч.

Я, горбатый и корявый,

Внес тревогу в их покой,
И мой плащ гнилой, дырявый,
Развевался, как шальной.

И блудливо хохотали

Над горбом моим рабы;
И мои мечты сверкали —
Песни царственной судьбы.

И, осмеянный толпою,

Колпаком шута звеня,
Хохотал и я порою
Песней злобною шаля.

Смех растленный, изъязвленный

Раздавался вкруг меня;
Дух мой стройный, окрыленный
Разгорался, как заря.

«Во мне душа Пигмалиона…»

Во мне душа Пигмалиона;
Я сделал статую и я в нее влюблен
Я выше демонов, судьбы, закона;
Я сам творю. Я упоен.

О, знойно-нежная, святая Афродита,

Вдохни в нее волнение огня;
Иль будет статуя моей рукой разбита,
И я умру, любовный дар кляня.

«Я узнал зыбкий сон…»

Я узнал зыбкий сон
Безмятежных и нежных дубрав.
Разгадал тихий стон
Этих жаждущих, меркнущих трав.

Шелестели листы,

И деревья роптали во сне;
И шептали мечты
Непрестанно, так странно во мне.

И алела заря, —

Я вникал, понимал ее цвет;
И дарила, горя,
Та заря этот явственный свет.

И вдруг пятна и тень,

Непонятный, невнятный раскат;
И пугливо колеблется сень;
И во мраке — грохочущий ад:

Этот хохот и вздох;

Этот визг, этот грохот и мгла;
Обожженный на дереве мох;
Окровавленный отблеск стекла…

Стрела

В протяжно стонущем тумане
Лечу я — жадная стрела.
Хочу я кровь найти в обмане.

Повсюду — хаос, недра, мгла.

Среди недвижного забвенья
Немая даль в просвет вошла.

Во мраке — миг разъединенья;

Кровавый цвет живой зари, —
Безумных красок отраженья;

И свист стрелы: усни, умри!

Молчание