Кремовые розы для моей малютки

Тем временем, господин в сером исподтишка глянул на своих собеседников. Иронизируют, посмеиваются небрежно… конечно, как иначе-то. Один — преуспевающий владелец модной, процветающей клиники. Второй — не менее преуспевающий владелец строительной фирмы, разумеется, тоже процветающей. И этот ненормальный, до одури влюбленный в тачку — как в бабу, молодую и горячую. Этот псих не леченый — тоже сладко ест и пьет: две аптеки и пять цветочных магазинов имеет. Продавщицы там — просто куколки, такие крали — одна другой лучше. Будто на подбор! Бери да тискай любую, уж от хозяйских рук отбиваться не станут, хе-хе. Ну, может, одна какая дура и найдется. Зато другим — всем, и не спорьте! — им только свистни. Точно-точно. Ух, я б их!

Он вздохнул и украдкой облизнулся, представив эту соблазнительную картину. Ну, почему, почему все лучшее — другим? Почему я — не он? Почему?! Вот где обида.

Что-то подсказывало: никогда ему не достичь положения своих знакомцев. Оба весьма и весьма состоятельные горожане, а потому — весьма почтенные, уважаемые. И псих этот — скоро таким же будет… да уже почти там, на одной с ними ступеньке. А он, бедолага, что он? Жалкий клерк без гроша за душой, без особых перспектив и, главное, без богатой невесты — которой и в помине нет. Одно сплошное «без». У этого идиота — денег не сосчитать и баб у него полно. А он с железкой милуется… извращенец. И дебил, угу. А эти двое — все посмеиваются. Легко жить и посмеиваться, когда денег лом и кланяться тебе не надо. Ни начальству, ни другому кому, чином не жиже.

Господин в сером снова вздохнул и опустил глаза. Зависть так и лезла из его души, как гной. Застарелый и такой, брр, вонючий… Нет, это невозможно терпеть! Скорей, скорей откланяться — под любым благовидным предлогом… и домой, в мансарду… закрыть покрепче дверь, отбиться от назойливых услуг хозяйки пансиона, да-да-да!.. дверь, значит, входящую закрыть — а дверцу чемодана (того, что под кроватью) — ту, наоборот, открыть. Кольнуло сердце и перехватило дыхание, в предвкушении, а рот наполнился слюной. Он судорожно сглотнул. Кажется, никто ничего не заметил… уфф! Замучают вопросами, особенно, док. Станет допытываться — отчего он то бледнеет, то краснеет, отчего дрожит и откуда эти мелкие капельки пота на его лице… вечер-то ясный, очень теплый. И так далее, и тому подобное… чтоб ему пропасть, жадному докторишке! Нет, это невыносимо! Он больше не выдержит здесь — ни минуты, ни секунды, нет! Улизнуть и поскорей… туда, в мансарду, на кровать, застеленную линялым покрывалом… к его блаженству, единственной радости и утешению, к яркому счастью — заключенному в картонную коробочку с бумажными кружевами.

— А где наш добрый друг? — удивился господин в черном. — Улизнул тихо, как мышка. А мы с вами так увлеклись разговором, что и не заметили.

Господин в синем только пожал плечами.

— Ушел и ушел. Подумаешь! Я другого не понимаю: как он вообще затесался в нашу компанию? Где мы с вами — и где он, простой клерк. Я ведь не ошибаюсь?

— О нет, нет. Не ошибаетесь, — вздохнул господин в черном. — Меня другое все время смущало: какой-то он скользкий, двусмысленный. Как это говорят простаки? «Мутный тип».

— Ваш будущий пациент, — подмигнул господин в синем и скривился: — До чего же противная рожа, брр!

— И нездоровая, весьма нездоровая, смею заметить. Особенно глаза, — задумчиво подхватил господин в черном. — Увы, мой друг, это как раз тот случай, когда спасение утопающих… ну, вы сами понимаете.

— Да уж. От ваших цен прямо слепнешь, — хмыкнул господин в синем.

Его собеседник улыбнулся и только руками развел. Издержки профессии, так сказать. Бесплатно лечили разве что святые угодники божии. Да и то не всех. И ничего удивительного: питались они все кореньями да акридами. А то и вовсе святым духом. Очень удобно, опять же, экономия. Чего не скажешь о нашем времени, печальном во всех отношениях. Ну, хорошо-хорошо!.. почти во всех. Вот и приходится взимать некоторую сумму, в соответствии с прейскурантом — если не хочешь питаться акридами, разумеется.

Они еще раз глянули на счастливого владельца железной «цыпочки» — тот умостился внутри и что-то внимательно проверял. И настраивал, настраивал… Умильное выражение не сходило с его круглого веснушчатого лица.

— Друг мой, дело ведь не только в обладании статусной вещью и несколько извращенном проявлении радости. Все гораздо проще: его «цыпочку» не тронул Угонщик-Невидимка, — снисходительно произнес господин в черном.

— Знаете, док, а вот это странно. У других — угоняет, а его кралю будто не замечает. Брезгует что ли, бг-г?

Господин в черном пожал плечами.

— Скорее всего, просто очередь не дошла. Хочется верить — и не дойдет. Страшно подумать, друг мой, что будет, если «цыпочку» утром найдут в том же состоянии, как и другие… м-мм, жертвы угона.

— Пыльные, грязные, возможно, с царапинами или разбитой фарой, со взбесившимся спидометром…