Креольские ночи

А дети? Об этом Джулия старалась не думать. В завещании говорилось, что совратительница родила Филиппу близнецов – мальчика и девочку. О мальчике Джулия нисколько не волновалась. Она всегда гордилась тем, что подарила Филиппу сына, и теперь ненавидела совратительницу за то, что та тоже родила мальчика – первенца, по сути. Но девочка – совсем другое дело. Элина. Какое красивое имя. Джулия всегда хотела иметь дочь.

Но эта девушка – дочь совратительницы. Может, она такая же безнравственная, как и ее мать. «Пусть и она страдает, – гневно думала Джулия. – Пусть узнает, так же как я, что мужчинам нельзя доверять!»

Брат был единственным светлым лучиком в ее жизни. Джулии так хотелось излить ему душу, но она не решалась. Он настоит на том, чтобы она поступила по справедливости. А Джулия поклялась, что не позволит совратительнице снова взять над собой верх. Эта Кэтлин будет ждать, и ждать, пока ее муж вернется, как ждала Джулия много лет. «Пусть помучается», – зло думала женщина.

И все это время – признание Филиппа звучало в ее мозгу.

«Я сделал ужасную вещь, Джулия…»

Глава 7

Никогда не следует делать двух вещей: лгать в постели и надеяться, что орущий, на соседней крыше кот устанет и замолчит.

Креольская пословица.

Рене задумчиво сидел на кровати, в то время как Луи – человек, больше напоминавший его старшего брата, чем слугу, – помогал ему стаскивать перепачканные грязью сапоги. Несмотря на свои пятьдесят пять лет, Луи был проворным и к тому же остроумным. В первые годы жизни Рене в Европе Луи работал на Франсуа. Но мальчик быстро взрослел, и к тому времени, когда вырос, Луи буквально возненавидел его. И когда Рене приехал домой, попросил, чтобы тот снова взял его к себе в услужение, на что Рене охотно согласился.

– Я все приготовил для пребывания в доме мадемуазель, – сказал Луи, подмигнув Рене.

– И где ты ее поселил?

– В соседней комнате, разумеется.

– Разумеется, – пробормотал Рене, раздраженный тем, что при мысли о ее близости сразу напрягся. – И что она об этом думает?

– Она ведет себя со мной сухо, притворяется, что очень зла. Мадемуазель очень странная девица. Но мне понравилась. Не похожа на остальных женщин.

Широкая улыбка Рене была немного язвительной.

– Полагаю, она уже поведала тебе свою невероятную историю о том, что она – дочь Филиппа? Странный способ отомстить мне, не правда ли?

Глаза Луи расширились от изумления.

– Она говорит, что приходится дочерью месье Ванье?!

– Разве она тебе не сказала? – удивился Рене, и на его губах заиграла циничная улыбка. – Видимо, решила унизить меня, распространяя слухи о том, что это якобы я убил ее дружка. Она с большой охотой верит всему плохому, что обо мне говорят. И не только она, черт! Я нашел этого беднягу мертвым в Орлеане-Холле, и теперь все считают, что это я убил его. Не отрицаю, вчера я искал его, чтобы отомстить, но убивать не собирался. Хотел засадить его за решетку.

Луи вдруг замер, и Рене удивленно поднял на него глаза. Вид у слуги был виноватый.

– Она рассказала тебе об этих слухах, да? – спросил Рене. Луи принялся молча натирать сапоги Рене тряпочкой. Рене схватил его за руку.

– Рассказала?

– Она говорила, что у нее с вами вышли разногласия из-за вашего… э… месье Ванье. Знай, я, что она подозревает вас в таких ужасных вещах, не стал бы ей ничего рассказывать.

Рене нахмурился.

– Ничего? Что именно ты ей рассказал?

– О вашей семье.

– И?

Луи принялся еще более неистово натирать сапог.

– И я упомянул… что… вы… возможно, вчера ночью… дрались на дуэли.

– Что?! – воскликнул Рене, вскакивая на ноги. – Бог мой, Луи, почему ты ей так сказал?

Луи с тревогой посмотрел на Рене.

– На ваших перчатках была кровь, месье, а она сказала, что вы дрались на дуэли, и я просто предположил…

Рене сжал зубы.

– Это ужасно…

– Нет-нет, месье, не говорите так! – сказал Луи, опуская сапог и глядя в глаза хозяину. – Она, конечно, растеряна, но это не значит…

– Она не растеряна, – резко оборвал его Рене. – Она хочет уничтожить меня и мою семью за то, чего я не делал. Мне уже порядком надоели ее дурацкие заявления.

– Вы сказали, что она утверждает, будто месье Ванье – ее отец?

Рене мрачно усмехнулся:

– Да. Но я уверен, что она лжет. Она утверждает, что является дочерью Филиппа от второго брака в Миссури.

Луи был поражен до глубины души.

– Второго брака?

– Да. Если верить ее словам, Филипп был двоеженцем. Все это просто нелепо! Более того, большую часть дня я провел в городе, расспрашивая тех, кто мог быть в курсе дел Филиппа – его поверенного и близких друзей. Никто из них никогда не слышал, чтобы у Филиппа была любовница. А уж если и была, то, конечно же, не в такой глуши, как Миссури.

– Насколько я помню, у месье Ванье были дела в Миссури. Он даже делал там какие-то денежные вложения, – напомнил Луи.

Рене кивнул: