Креольские ночи

Рене вместе со спутницей вышли на освещенное место, и Элина облегченно перевела дух, быстро наклонив голову, чтобы Рене не увидел ее лица. К счастью, внимание Рене было приковано к Франсуа.

– Возвращайся в дом, Соланж, – сказал Рене с металлом в голосе.

– Мы же хотели прогуляться… – начала она.

– Вовсе нет. Ты грозилась упасть в обморок, если я не уведу тебя из этой жары. Ну что ж, теперь ты вдохнула свежего воздуха, так что советую тебе вернуться в дом.

Совет Рене явно смахивал на приказ, и женщина удалилась. Рене снова обернулся к племяннику:

– Я думал, Джулия беседовала с тобой по поводу избиения рабов, Франсуа. Она сдерет с тебя шкуру за неповиновение, а я сдеру то, что останется, когда она разделается с тобой.

Франсуа стоял неподвижно, едва сдерживая гнев.

– Это тебя не касается, дядюшка Рене, – сказал он, но тут же умолк под гневным взглядом Рене.

Элине хотелось раствориться во тьме, но теперь Рене внимательно смотрел на нее и уже протянул руку, чтобы помочь ей подняться, видимо, не догадываясь, кто она такая.

Опасаясь и дальше привлекать его внимание, девушка взяла протянутую руку и позволила поставить себя на ноги.

– Благодарю вас, месье, – прошептала она. Затем отпустила его руку, повернулась и направилась к кухне, надеясь, что Рене не узнает ее. Но, услышав, как он прошептал ее имя, она поняла, что надежды ее не оправдались.

– Элина, – повторил Рене. В его голосе звучали облегчение и удивление. И тут же: – Не смей двигаться.

От его голоса у девушки одеревенели ноги. Она остановилась, затем медленно повернулась к нему. Даже при тусклом свете лампы было видно, что он чертовски зол. Таким она еще его не видела. Но его ярость ранила ее так же сильно, как недоверие и подозрение, которые она прочла в его взгляде.

Франсуа хотел, было воспользоваться тем, что внимание дяди к нему ослабло, и улизнуть, но окрик Рене остановил его.

– Мы еще не закончили! – прорычал Рене племяннику, не отрывая глаз от лица Элины. – За что ты бил мою любовницу? Отвечай!

Элину оскорбило то, что он назвал ее своей любовницей. Франсуа между тем с тревогой смотрел на дядю. И тут ему в голову пришел остроумный ответ:

– Я не мог допустить, чтобы твоя шлюха жила под одной крышей с моей матерью. Я просил эту суку покинуть дом, но она отказалась. Так что я всего лишь применил иной метод убеждения.

Рене схватил племянника за плечи и сильным ударом пригвоздил к стволу дуба.

– Если ты еще когда-нибудь назовешь Элину шлюхой, я убью тебя. И не смей прикасаться к ней даже пальцем. Понял?

– Д-д… да, – побледнев, выдавил из себя Франсуа.

– А теперь убирайся, пока я не применил к тебе самому «иных методов убеждения»! – приказал Рене, швырнув племянника на землю.

Франсуа поднялся на дрожащие колени, глядя то на дядю, то на Элину, и, бросив в сторону девушки злобный взгляд, скрылся в темноте.

Когда Рене переключил внимание на Элину, сердце ее учащенно забилось. Однако она пыталась держать себя в руках. Он остановил взгляд на ее грубой одежде и валявшемся на земле подносе.

– Значит, все это время ты была здесь, – сказал он, наконец, глядя ей в глаза.

Она потупилась и едва слышно ответила:

– Да.

Ее отказ сказать что-то еще, казалось, привел его в ярость.

– Мне следовало догадаться, что ты отправишься сюда, – загрохотал он. – Обнаружив, что я не признаю твоих притязаний, ты решила попытать удачи с моей сестрой. Ты уже выложила ей свою историю или ждешь подходящего момента, собирая информацию, прежде чем разрушить ее жизнь?

– Я пришла сюда лишь для того, чтобы ты меня не нашел. Знай, я, чей это дом, предпочла бы повстречать всех змей в болоте, только бы не приближаться к нему!

Он расхохотался:

– Ты же понимаешь, что мне трудно в это поверить.

– Ты хотел, чтобы я отправилась в Новый Орлеан в поисках работы? Но именно это я и собиралась сделать.

Выражение ужаса промелькнуло на его лице, но она не заметила, всеми силами стремясь переубедить его:

– Я осталась только потому, что твоя сестра настояла на этом. Но в отличие от тебя предложила мне достойное место, и, оказавшись в безвыходном положении, я была вынуждена согласиться!

Он подошел к ней вплотную.

– У тебя не было причин убегать от меня, – заявил он с неумолимой настойчивостью.

– Нет, конечно же, нет.

Он уловил в ее тоне нотки сарказма и изменился в лице. Не обратив на это внимания, она продолжала:

– Я могла остаться, чтобы ты и дальше использовал мои слабости и унижал меня.

Он схватил ее за руку, больно сжав запястье.

– Ты действительно считала нашу близость унижением? – Он привлек ее к себе.

– Я… – начала Элина, желая солгать ему, причинить боль, но ложь застряла в горле.

Ее молчание было красноречивее всяких слов.

– Той ночью я ждал и ждал, когда ты придешь ко мне, – заговорил он с болью в голосе. – Но ты не пришла. Когда я обнаружил, что ты исчезла… – Он умолк и после паузы договорил: – Только тогда я понял, что ты считала меня дураком.