Крепче цепей

— Теперь нам всем надо отдохнуть, иначе дело решит не сталь и мускулы, а нехватка сна.

Зевок прервал ее речь. Она запрокинула голову, потянулась и застыла пораженная: на южном небосклоне вспыхнул ослепительный свет. Ярче любой звезды, он разгорался все сильнее — в лагере стало светло, как днем, и ей пришлось заслонить глаза. Крики ужаса раздались вокруг. Им вторили хриплые вопли с окрестных деревьев — корбы, гнездившиеся там, взмыли в сияющее небо. Люди, сидящие у огня, повскакивали на ноги в изумлении и страхе, но свет стал гаснуть и померк совсем, оставив на небе медленно тающий отблеск.

— Карантинный монитор, — сказал Степан с удивлением и надеждой в голосе. — Кто-то его взорвал.

— Что это значит? — спросила Лондри. Неужто их долгому заключению пришел конец?

— Не знаю, — медленно выговорил Степан.

...Скоро вспыхнет огонь в небесах,
И тогда друг и недруг пойдут за тобой
Против крепости, павшей во прах.

Голос Гат-Бору, произнесшего это, был необыкновенно глубок. Он опустил руку на рукоять меча.

— Вот и началось.

27

Шаттл пересек терминатор и погрузился в ночь, направляясь к востоку против ее течения. Люфус Каннифер вытер потные руки о штаны.

— Видишь что-нибудь, Нисах?

— Яйца Прани, Люфус! — Второй пилот, видимо, не умела разговаривать тихо, без визга. — До посадочной зоны добрых десять тысяч кэмэ. «Самеди» дал нам координаты инфракрасной концентрации — там и сям.

— Как думаешь, что там такое, Нифф? — спросил по коммуникатору Багтул из машинного отделения.

— Какой-то бой, вероятно. Что еще они могут делать, не имея металла и техники?

— Эх и здорово! — возликовал механик. — Такого видео еще не было.

— Заткнись, Багти. Слишком много ушей.

— Да ладно. Этот говнюк не понимает уни.

— Ты уверен?

По голосу Багтула стало слышно, что он отвернулся от коммуникатора.

— Эй ты, Шиидрина задница! Ты небось хрен двумя руками держишь? Вот видишь, — сказал Багтул в микрофон, — никто из них не сечет по-нашему.

«Так-то оно так, — подумал Каннифер, — но рисковать все-таки не стоит. Кто знает, что насовал сюда этот гад Моррийон».

— Все равно хватит трепаться.

Остаток полета прошел в молчании. Каннифер не мог выносить визгливого голоса Нисах и потому не заговаривал с ней, а Багтул, несмотря на свою браваду, видимо, чувствовал себя неуютно при тарканце, загромождающем маленький машинный отсек. Задуманное ими было опасно, даже если программы, наспех вставленные ими в компьютер, удержат тарканцев в шлюзе. Интересно, как Багтул намерен управиться со своим?

Каннифер посмотрел, что происходит в шлюзе, который загодя снабдил имиджерами. Все спокойно. Панархисты сидят у переборки и тихо разговаривают своими певучими голосами — он не разбирал половины из того, что они говорили. Притом они не всегда пользовались уни. Двое тарканцев держали их под прицелом — можно подумать, старики сейчас достанут из носа бластеры и начнут стрелять.

Шаттл пересек горную цепь, служившую, по сообщению навигаторского пульта, границей обитаемой зоны.

— Кое-что появилось, — сказала Нисах. — Курс три сорок пять. Большое количество тепла — есть высокотемпературные точки, но в основном температура тела. — Голос у нее от волнения стал еще пронзительнее. — Похоже, ты был прав!

Каннифер, ведя шаттл по предписанному курсу, увидел на горизонте зарево костров. Их были тысячи!

Потом снова темное пространство и снова огни, раскиданные вокруг большого каменного здания, которое едва просматривалось на инфракрасном экране. Первые огни, видимо, принадлежали какой-то группе, которая шла ко второй. Возможно, это просто подкрепление. Каннифер пожал плечами. Разницы вообще-то никакой, но если это два вражеских лагеря, зрелище будет что надо.

«Вот тут и сядем».

Он повел шаттл вниз, объявив по связи:

— Захожу на посадку.

Гул двигателей внезапно сменился скрежетом, и шаттл тряхнуло. Каннифер, посмотрев на Нисах, ткнул мизинцем в воздух, и она застучала по клавишам, вызывая «Самеди».

Все шло но плану.

* * *

Хозяин котла Сильная Рука из Наклонных Скал, известный Сырым как Шмегманнигль, чувствовал, как ритм Танца бьет у него под ногами, вселяя в него уверенность в победе и в свежем мясе. Он притопнул, высоко поднимая колени, и послал свой боевой клич Древним, глядящим на него из своей небесной обители; его воины подхватили клич тысячами глоток.

Колдун подбросил еще охапку древа ненависти в пылающий огонь. Повалил дым, и Сильная Рука втянул его в себя. Скоро придет рассвет — тогда они ринутся через холмы на ненавистных Сырых и пожрут их. Быть может, даже и каменный дом возьмут, если Когтистый Язык сумел усыпить Комори своим красноречием.

Краски лились из его головы, расцвечивая все вокруг под гром огромных барабанов, обтянутых человечьей кожей. Он впился зубами в собственную руку и обезумел еще больше от железистого вкуса крови.