Крепче цепей

Ваннис оделась с хорошо обдуманной простотой. Она отказалась от белого траурного цвета — в надежде, что это подчеркнет ее искренность, — и позволила себе только два украшения: заколку в волосах и пряжку на платье. Заметив, что Брендон не носит колец, она их тоже не надела. Она могла себе это позволить: все говорили, что у нее красивые руки.

Часовые у ворот поклонились ей, и никто не сделал попытки ее остановить. Неужели Брендон всегда так доступен? Или все дело в его двусмысленном положении?

Ваннис даже немного замедлила шаг, но оставила эту мысль. Что бы там ни шептали о Брендоне, он остается тем, кем есть. Авторитет тысячелетней власти придает интерес и значение каждому его шагу.

Она отвела рукой большую пальмовую ветвь и увидела Брендона, стоящего на пороге. Ваннис молча поклонилась — не как родственница, но как знатная особа тому, чей титул еще выше. От Брендона зависит, признает он их родство или нет. Чтобы поощрить его в этом, она чуть-чуть улыбнулась — быть может, ранний утренний час побудит его отбросить формальности, а галантность подскажет ответить ей, как члену семьи.

Он с улыбкой коснулся ее руки и жестом пригласил войти. Приветствие неформальное, но безличное.

— Доброе утро, Ваннис. Еще не завтракали?

Одежда на нем была помята, словно он всю ночь не ложился, а волосы, слишком длинные согласно последней дворцовой моде, торчали вихрами на шее.

Ваннис вошла в комнату, бросив быстрый взгляд вокруг: вдруг он сейчас с холодной вежливостью представит ей какую-нибудь свою любовницу, сидящую на диване во взятом напрокат платье с гордой улыбкой собственницы?

Потом она заметила высокого рифтера в сером, с длинным усталым лицом. Вот, значит, как?

— Кофе я бы выпила, Ваше Высочество. Я слышала, вы владеете им в неограниченных количествах.

— Это запасы анклава, — как бы извиняясь, сказал он. — И здесь мы можем обходиться без титулов.

Это отменяло все формальности и открывало путь к интимному общению.

Рифтер бесшумно подошел к стенному пульту и набрал код. «Но ведь мы не одни», — подумала Ваннис.

Соблюдая осторожность, она опустилась на низкий стул и расправила юбки.

— Семион предпочитал соблюдать этикет вне зависимости от места и времени.

«Теперь он может спросить: “Даже наедине?” А я намекну, что мы-то не одни».

— Это похоже на него. — Брендон с улыбкой сел напротив, глядя на нее голубыми глазами, так отличающимися от серых, как сталь, глаз Семиона. — Я всегда хотел узнать одну вещь. Бывали ли вы когда-нибудь в его крепости на Нарбоне?

Он не поддался на ее уловку, но путь к интимному общению оставался открытым.

Ваннис качнула головой, показав распущенные волосы во всей красе. Золотые колокольчики, украшавшие заколку, весело звякнули.

— Ни разу. Не мог же Семион позволить, чтобы его супруга оказалась на одной орбите с его официальной фавориткой, — тихо засмеялась она. — Меня бы там даже поместить было некуда.

Брендон криво улыбнулся.

— Меня он однажды взял туда — чтобы поучить дисциплине, как я полагаю. На месте я улизнул от его ищеек и совершил экскурсию. К его громадным апартаментам примыкали другие, точно такие же, и все там — от одежды в шкафу до ароматов тианьги — предназначалось для вас.

Она оперлась подбородком на руку.

— Откуда вам известно, какие запахи я предпочитаю?

— Вы любите особую смесь цветов и пряностей. Я заметил это, когда мы танцевали.

«Неужели я завоевала его так быстро?»

Но он не двигался с места, а рифтер на заднем плане вовсю звенел хрусталем, серебром и фарфором. Значит, она ошиблась?

Ваннис рассеянно провела пальцем по шелковой подушке.

«Ну что ж, переменим тему. Если он хочет интимности, то вернемся к ней».

— А где же он держал свою певицу? В комнате для прислуги?

— Нет. У нее было собственное крыло. Не думаю, что она когда-либо бывала в его покоях. — Небрежные интонации Брендона не поддавались расшифровке. «Сердится? Может, он сам желал эту женщину?»

— Да, Семион любил, чтобы все было на своем месте.

Ваннис целила не в Сару Дармару — она никогда не питала злых чувств к женщине, которую Семион поставил в центр своей личной жизни. Она пробовала оборону Брендона.

Но он, рассеянно глядя вдаль, сказал:

— Вы знали, что Гален хотел жениться па Саре?

— Как? Я знаю, что сначала она была с Галеном, и на Артелионе говорили, что Семион отбил ее у брата. Это всех удивило...

Ваннис умолкла. Сардоническая улыбка Брендона на один тревожный миг напомнила ей его старшего брата.

— Хотя мы никогда не встречались, она была, вероятно, самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел на голограммах или лично, а ее голос заставлял забыть о ее лице. Все это вместе взятое наверняка и соблазнило Семиона.

— Она оставалась с ним несколько лет — ни о ком другом, во всяком случае, при дворе не говорили.

— Восемь, — усмехнулся Брендон. — Восемь лет. Семион не славился своими романтическими похождениями, верно?

Этот предмет мало интересовал Ваннис — ее больше занимал подтекст.

— В самом деле, я помню, как бушевал Семион, когда Гален отказался жениться на наследнице Масо — ведь Эренарх лично устроил этот брак.