Крепче цепей

Это случилось не сразу. Чаридхе снова взяла руководство на себя, пройдясь по поводу падения вкусов публики — все больше и больше народу предпочитает голографический аккомпанемент музыке. Другие стали высказываться за и против, и немало взоров обращалось в сторону Брендона, но он беседовал с Джофом.

Фазо проглотил последний пирожок и с пустой тарелкой, как со щитом, двинулся к столу. Склонившись над пирожными, он услышал мальчишеский смех и голос Брендона:

— Да нет, мы правда использовали роботов-официантов.

Фазо придвинулся поближе.

— Представь себе тарканцев в их сервоброне, — продолжал Брендон, пародируя тяжелую поступь солдат. — Тут роботы загружаются... звяк-жжж-шлеп! — и шлем залеплен жижей, которую перчаткой не соскребешь. Двое натыкаются друг на дружку, и... — Брендон стиснул в руке пирожок, выдавив начинку. Джоф снова прыснул.

— Так нам и рифтер рассказывал, в н-невесомом зале. М-многие думали, что он это выдумал.

— Чистая правда, — торжественно поднял руку Брендон.

— Я слышала эту историю. — К ним присоединилась тонкая, как тростинка, девочка, раньше сидевшая на том конце комнаты. — Но неужели вы, — серьезно спросила она, — действительно позволили рифтерам разграбить Большой Дворец, Ваше Высочество?

— Только Аванзал Слоновой Кости. Притом каждый из этих предметов внесен в каталог, и когда-нибудь я их выкуплю.

Джоф что-то неразборчиво произнес, и Брендон засмеялся.

— Вот и я так полагаю. Зачем оставлять это Эсабиану?

И на глазах у Фазо центр разговора стал мало-помалу смещаться к Эренарху и Джофу Масо. После воспоминаний, как комических, так и трагических, перешли к тому, что у кого осталось позади. Это был катарсис: Дулу, столь сдержанные в своих чувствах, откровенно говорили о том, что они потеряли.

Разговор шел о материальных потерях, но подразумевались и эмоциональные — поделиться ими значило найти путь к единству. Память Антона Фазо беспокойно шевельнулась, но он не успел понять, в чем дело. Он смотрел, слушал и порядком удивился, когда юный увалень Масо выразил пламенное желание стать пилотом. Брендон выразил ему свое сочувствие и ободрение, что не ушло от внимания матери, которая уже маячила поблизости. Ее впалые щеки пылали. Что это она — злится, что ее обошли? Или радуется, что сын в кои-то веки оказался в центре общества?

Возможно, Чаридхе и сама не знала: когда Брендон чуть позже ушел, он держал ее под руку, а Джоф держался с другой стороны Эренарха, и все трое смеялись. Фазо остался еще ненадолго, и ему показалось, что комната лишилась всей своей энергии и света.

* * *

Ваннис и теперь, когда ее вовлекли в глубины регентского заговора, при каждом удобном случае следила за анклавом из своего дома. Брендон последнее время редко бывал дома — но сейчас он там был.

При столь бурной светской жизни с Эренархом уже нельзя было побеседовать наедине, если он сам того не желал (Ваннис не без юмора наблюдала, как Фиэрин пыталась это сделать на балу у Акбани прошлым вечером).

Положение самой Ваннис тоже было не лишено юмора. Все чаще и чаще с тех пор, как их собрали в эту ужасную кучу, ей казалось, что она играет роль в общем фарсе. А те, кто до сих пор верил, что старые истины незыблемы, и то, что здесь происходит, имеет какой-то смысл, забавляли ее еще больше.

В этот час она могла бы царить в каком-нибудь светском кружке, где все отчаянно держатся за мелочи придворного этикета, а вместо этого помчалась домой, чтобы шпионить за человеком, которого всего несколько недель назад считала недостойным даже презрения.

Она думала над своей двойственной позицией, и бесконечные возможности открывались перед ней.

Первым шагом будет приказ, отданный Флоту: собраться при Аресе для атаки и объявить официальный траур по Панарху. Брендон пока что выразил только одно желание: спасти своего отца.

Однако он ничего для этого не сделал. Быть может, он также наивен в политическом отношении, как была Ваннис, когда впервые появилась при дворе?

В этот момент кто-то вышел из транстуба около анклава.

— Омилов, — прошептала Ваннис, узнав эту прямую спину и большие уши. Что за дело может быть у какого-то лейтенанта к Брендону? Осри Омилов приходит сюда уже второй раз за два дня.

Конечно, он был вместе с Брендоном на рифтерском корабле, и кое-кто пытался выдоить из него информацию, но безуспешно. Если Омилов и знал что-то о тайне бегства Брендона с собственной Энкаинации, то не говорил. В свете он появлялся лишь в случае крайней необходимости, да и тогда держался поближе к флотскому начальству.

Ваннис сунула в футляр свой электронный бинокль и открыла садовую дверь. Надо подумать как следует.

Сама того не сознавая, она сжала руками локти. Под ее напускной веселостью таился страх.